отличие от сестры, которая была не то что чересчур страшна, но и красавицей ее тоже не называли, Дуня и внешне выделялась на девичьем фоне лица приятным выраженьем, да и мозги у нее варили получше, чем у сестрицы. Если Лиза в школе ковыляла с тройки на двойку, то Дуня мало того что считалась чуть ли не отличницей, но к тому же участвовала в школьной художественной самодеятельности, а о ее спортивных успехах уже упоминалось. Первые Дунины самостоятельные хождения под стол пешком хронологически совпадали с победным маршем благодетельных реформ по экспериментальному постсоветскому пространству, а робкое начало ее девичьего цветения озарилось расцветом рыночной демократии, согрелось заботами клинического либерализма, а также лелеялось, охранялось и защищалось патологической гуманизацией уже не только постсоветского, но и, в натуре, криминального пространства. И увы, к восьмому классу от всех Дуниных школьных успехов, кроме спортивных, остались только ностальгические воспоминания. А на семейный клан Прасоловых (такой стала Лизина фамилия) – Федотовых обрушились один за другим три финансово-житейских дефолта. Лиза с супругом трудились на заводе, славившемся и блиставшим на всю страну своим гордым званием «завод заводов». Но его постигла та же участь, что и текстильный комбинат, где инженерил господин Федотов. Славиться и гордиться комбинату стало нечем, а блистал он только выбитыми окнами своих цехов. Супруги Прасоловы дефолт преодолели и нашли применение своей высокой технической квалификации. Сам Прасолов устроился охранником в офис компании «Трайдинг-консалтинг», Лиза определилась туда же уборщицей. К сожалению, совокупный доход супругов не мог полностью удовлетворять возросшие потребности подросших Прасоловых-младших. О потребностях старшего поколения речь уже вообще не шла. И теперь, когда Лиза навещала родительский дом со своим сопливо-шкодливым потомством, обсуждалась только одна тема: где деньги достать? Источник дополнительного финансирования был давно известен, но он оскудел ровно на половину. Господин Федотов после банкротства текстильного комбината оказался безработным, устроиться грузчиком в магазин, как предлагала супруга, ему мешал итээровский гонор, и бремя содержания семьи целиком легло на плечи Ирины Степановны Подосинкиной-Федотовой.
Вообще-то Ирина Степановна была хорошей добытчицей, и ее вклад в общий семейный бюджет уж во всяком случае не уступал мужниному в годы его итээрствования. Примерная жена и в области образования уже не отставала от мужа. Она наконец закончила без отрыва от прилавка свое заочное учебное заведение, обруганное колледжем, и могла бы претендовать на почетное и более выгодное место бухгалтера, а то и товароведа в родной торговой точке. Но благодетельные реформы добрались и до нее. Магазин «Мясо-рыба-овощи» приватизировал некий неизвестно откуда взявшийся господин и тут же провел собственную реформу под лозунгом «Совковому иждивенчеству – бой!». То есть хватит надеяться на доброго
