Мне скучно, говорит Сентябрь, щипая меня за руку, отчего кожа тут же белеет.
Скучно только скучным, говорю я, передразнивая маму, и Сентябрь щипает сильнее, а потом показывает за мое плечо.
Давай наполним ее.
Я смотрю, куда она показывает. Там, на столе, где мы ее оставили, муравьиная ферма.
Она дырявая.
И что? Найдем немного изоленты. Давай. Поищи на кухне.
Я выдвигаю и задвигаю ящики, делая вид, что ищу. Я представляю, как ночью оттуда расползаются муравьи, и я просыпаюсь и чувствую, как они хрустят на простыни, подо мной. На холодильнике обойная лента, и там же стопка старых писем. Я стою и держу ее в руках, пока на кухню не заходит Сентябрь и берет у меня ленту.
Не хочешь?
Да.
Будет прикольно. Они строят свой дом. Ты знала, что раздавленный муравей выпускает феромоновую метку, которая включает у других муравьев поблизости боевой режим?
Она уселась на полу, держа муравьиную ферму между ног. Она заклеивает ее, а потом обрезает лишнюю ленту, чтобы было видно, что внутри. У меня зудит кожа, и я запускаю пальцы в волосы, чтобы не чесаться. Сентябрь водружает муравьиную ферму обратно на стол и повязывает мне шарф, засовывает мои руки в рукава маминого пальто и натягивает мне на ноги какие-то ботинки, которые стояли у двери. Тучи так и не выдали дождь, так что погода теплая и безветренная. Пахнет морской солью. Мы опускаемся на корточки у крыльца и копаемся в земле, вороша листья и распихивая торф. Мне попадаются жук и тонкая полоска паутины. Сентябрь шарит у стены, передвигаясь вприсядку. Она говорит, здесь, похоже, водятся муравьи, но нам не попался ни один. Я догадываюсь, что она злится по тому, как она молотит языком во рту и свистит мне, чтобы я продолжала искать. Я нахожу еще несколько ржавых монет, пальцы становятся скользкими от грязи и растительного перегноя. Я хочу в дом, держать руки под краном; но я не могу уйти раньше сестры. Мы ищем, судя по всему, довольно долго. Сентябрь находит жука, который уже попадался мне, и, кряхтя, берет его и засовывает в ферму. Мы смотрим, как он там носится, стучась о стекло.
Это же не муравей, говорю я. Жуки вообще роют норы? Но она только опять щипает меня за руки и лягается. Когда она на меня зла, я не знаю, что мне с собой сделать.
Меня начинает подташнивать, и я присаживаюсь. У меня в уме целые предложения, но, когда я пытаюсь произнести их, слова задыхаются, моя голова дергается, и не выходит ни единого звука. Сентябрь кладет мне на лоб свою горячую ладонь, и я закрываю глаза, а когда открываю, она уже отстранилась, хотя ощущение ее ладони, слишком теплой, осталось на коже.
Сентябрь говорит: «Ты помнишь затмение?»
Мы встали пораньше, чтобы увидеть его. Мама приготовила нам завтрак – яичницу, хлеб, какой мы всегда едим, – и ушла работать на чердак. Нам было около одиннадцати. Прошлым вечером мы сделали коробку с дыркой, тщательно все измерив. Я порезалась канцелярским ножом и застыла как