– Дворец Гуэля прямо за углом, – сказала она.
Хью коснулся полей своей шляпы, повернулся, чтобы уйти, но замешкался.
– Может быть, поужинаем сегодня вместе?
Кровь прилила к лицу Кейт.
– К сожалению, сегодня вечером у меня урок танцев. К тому же мои дядя и тетя ужасно старомодны. Вряд ли они выпустят меня из дома без сопровождающего лица.
Хью поднял бровь.
– Вы берете уроки танцев?
– Пользуясь тем, что я сейчас нахожусь в Барселоне, я решила разучить каталонские танцы – замбра мора, болеро, фанданго. – Кейт заставила себя улыбнуться. – Вам нравятся старые цыганские танцы, мистер Керзон?
– Мне нравитесь вы, мисс Уиллоуби. А если бы вы не были сейчас в Барселоне, то где тогда можно было бы вас встретить?
Кейт улыбнулась.
– В Париже. Я танцую в труппе театра «Гранд-Опера».
Хью подошел ближе, теперь его голос звучал хрипловато.
– А если бы ваших дяди и тети сейчас не было в городе?
– Тогда… я назначила бы вам встречу в девять часов на площади Плаза Реал, – сказала Кейт и, поспешно поклонившись, быстро пошла к дому, кинув на ходу. – Мне нужно идти, мистер Керзон.
Этим вечером, занимаясь в танцевальном классе, она никак не могла выбросить из головы образ кареглазого красавца. Особенно явственно он вставал перед ее мысленным взором, когда она, повторяя движения доньи Маргариты, ритмично покачивала бедрами…
…Кейт открыла дверь гримерной, гоня прочь воспоминания. Тогда в Барселоне она влюбилась в профессионального лжеца. Но об этом Кейт узнала слишком поздно, уже после того, как отдалась ему. Хью Керзон, или вернее Финеас Ганн, оказался британским шпионом, человеком, которому нельзя было доверять.
Глава 3
– Дорогой, прости, но ты потрясающе красив, – бормотал Финн, разглядывая переливавшийся на свету алмаз булавки для галстука.
Дверь с легким шумом открылась, возвещая о том, что в кабинет вошел дворецкий.
– Бутс, – обратился к нему Финн, – взгляните-ка вот на эту булавку. Чистейший алмаз старой европейской огранки!
– Держу пари, в камне больше десяти карат, – промолвил дворецкий, поправляя пенсне на переносице.
– Двенадцать с половиной, – уточнил Финн. – На солнечным свету у камня лазурный оттенок, а при искусственном свете он отливает фиолетовым.
Камень был оправлен в филигранное золото.
– Это, без сомнения, «Голубой Тавернье»[1], – продолжал Финн. – Посмотрите, как он мастерски обработан, хотя и использован для украшения такой вульгарной вещицы, как булавка для галстука.
По взмаху ресниц дворецкого было видно, что тот по достоинству оценил красоту камня.
– Я понял, что вы хотите сказать, сэр. Вы считаете, что этот камень был, возможно, оправлен здесь, на Британских островах, и предназначался в дар русскому князю.
Финн фыркнул.
– Русский князь, пожалуй, использовал бы эту безделушку