Если всматриваться дальше, можно увидеть едва заметную дорожку от его глаз до угла комнаты.
Они сидят в кинотеатре.
– Ты сдержанный, Давид! У тебя ниже головы ничего не существует, как будто. Мне кажется…
– Согласен, – кивает головой и приближается к Эрике, – а как у тебя идет, колись.
– Нууу… вот я думаю. Потом мысль опускается через шею, вниз. Потом к сердцу. Там сразу пульсирует, стучит. И растекается по рукам. Отдает в ноги. В низ живота. Когда как.
Если страшно, то цепенеют ноги. Я, как испуганный суслик, замираю. Двинуться не могу. Когда злюсь, машу руками и из груди вырывается жар. Когда раздражаюсь, в голове стучит монотонно и гадко.
Когда люблю…
– В матку? – пытается опередить Давид, но Эрика злится.
– В член! Это у тебя так. Или в большую голову вдарит, или в маленькую. У меня – иначе!
– А как? Не злись. Я не хотел тебя перебивать и обижать. Вырвалось. Ты очень интересно рассказываешь.
– А некогда продолжать. Фильм начинается. Смотрим.
– Эх, – расстроился Давид, но добавил, – мы обязательно продолжим этот разговор. Обязательно!
6
– Чего такая агрессивная? Хочешь меня? Давай потрахаемся!
– Иди в жопу, Давидка.
– Да шучу я, мегера. Обожаю тебя такую бешеную и агрессивную. Мне кажется, в сексе ты порвешь любого мужика. Повезет кому-то. Точно.
– Я твоего мнения не спрашивала! – еще сильнее злится, но остается мягкой и заинтересованной в диалоге. Ей нравится это возбуждение и то, что сейчас происходит между ними.
Ей нравится Давид, именно такой. Хотя, в этом она вряд ли когда-нибудь так открыто ему признается.
Давид чувствует это и довольно продолжает:
– А я и не нуждаюсь в разрешении, женщина! – смотрит прямо в глаза и улыбается, – потанцуем?
– Сдурел? Где? Здесь? – напрягается, выпрямляет спину, как телескопическая удочка.
– Да. Здесь. Со мной. – Он не ждет ее согласия. Достает из кармана телефон и ставит мелодию на свой вкус, на ходу подхватывая остолбеневшую Эрику.
– Улица! Дурак! На нас все пялятся!
– Пусть. Завтра проснемся звездной парой турецкого интернета. Смотри на меня, доверься и забудь обо всех. Есть только ты и я. Дыши… – прижимая к себе, начинает движение Давид.
У Эрики кружится голова. Она готова вырываться и бить, кричать, сопротивляться, но не может.
Погружение в мужское тело расслабляет и отпускает контроль. В руках Давида хорошо и, «действительно, будь что будет, хорошо же сейчас»…
– Мне нравится двигаться с тобой. Ты чувствительная женщина, Эрика, – шепчет Давид.
– Молчи, дерзкий хам.
– Аха, я сама нежность, милая, о чем ты. Тебе нравится, да? А признаться не можешь. Вот и весь ответ, – улыбается Давид, начиная дышать тяжелее – давно не танцевал. Сигареты. Трудно…
– Д..да… молчи. Пожалуйста, Давид… Мне