А и в самом деле, кто? Кто это такой, что так нагло посылает их куда подальше? Откуда он здесь взялся. С улицы сюда не набирают, бродяг здесь не бывает. Появился откуда-то – откуда неизвестно. Никто про него ничего не знает, не ведает. Сидит себе у Богдана тихо, смирно, копошится потихоньку, и кто знает что за люди стоят за ним, если он так ведет себя? Может не стоит теребить его. Не тронь и вонять не будет…
Оба они переглянулись и замолчали, а я посидел, посидел, вижу, что дело, вроде, решилось, а общество их меня не устраивает, тяготит, встал и спросив напоследок:
– Как я понял, абортами вы здесь не промышляете… А зря, говорят прибыльное дело… Ну, тогда, всего хорошего, – развернулся и пошел к двери. В ответ ни звука, а я даже оборачиваться не стал, чтобы кинуть прощальный взгляд на их физиономии.
Смешно?
В отдел я вернулся в отвратительном настроении. Молча шлепнулся на свой стул и с рассеянным видом стал перекладывать карты на экране компьютера и не заметил, как ко мне сзади подкрался Богдан Осипович.
– Что этот хотел-то? – спросил он, как будто и сам не знал.
– Кто? Этот… – переспросил я, затягивая паузу, чтобы придумать что-нибудь злое и ядовитое, но в голову ничего не лезло, и я сказал первое, что на ум пришло:
– А ничего не хотел. Поболтали, и на этом все закончилось.
Но на этом все не закончилось. Болтун очень скоро дал о себе знать.
От идеи засадить меня за телефон мои новые «друзья» не отказались, побежденными себя не признали и решили нанести удар с фланга, точнее сказать с угла, где «дед» сидел.
На следующий день, точнее сказать – утро, телефон на столе у Богдана Осиповича заверещал как-то особенно мерзко. Тот поднял трубку и пару минут молчал, потом сказал «понял» и закряхтел, доставая из под стола ботинки.
– Я к этому… Чтоб ему… – сообщил он Аграфене Фроловне, та кивком благословила, и он зашаркал к двери.
Вернулся «дед» через час. Вид у него был такой, словно его обвинили в измене Родине и приговорили, но при этом все знали, что он, как всегда, ничего не делал, никому не изменял, сидел себе в углу и мирно дремал.
Войдя в комнату, он нехотя подошел ко мне и встал сбоку. Я сразу понял, здесь как-то замешан вчерашний разговор.
– Александр, – начал он издалека, – на наш отдел только что «навесили» еще одну функцию, – добавил он похоронным голосом. – Теперь нам надо будет звонить в филиалы и собирать с них цифры. Он, – тут «дед» зачем-то покосился на дверь, – поручил это мне с тем, чтобы я перепоручил это вам, а сам я должен все контролировать.
«Обошли, все-таки, стервецы. Нашли лазейку. Упрямые черти. Их бы упорство да в нужном направлении применить… Жаль, никто не знает про это направление, даже неизвестно в какую сторону смотреть… А ты сам, «дед», виноват! Зачем вчера рассказал этим придуркам, что я слабо загружен. Вот, теперь и получай!» – но вслух ничего этого не сказал, а лишь