Глава восьмая
– Ну так, значит. Раз уж вы заполучили такие замечательные синяки на физиономии, то, несомненно, будете привлекать к себе ненужное внимание. Если с вами заговорит кто-нибудь из императорской фамилии, будьте готовы отвечать вежливо и с соответствующим титулованием. – Тигеллин тяжко и недовольно вздохнул. Центурия – все одетые в повседневные тоги – пересекала Форум, направляясь к воротам дворца. Со времени драки в таверне прошло уже два дня. – Ну-ка ещё раз… Как обращаться к императору?
– Вне дворца – «господин», во дворце – «императорское величество».
Тигеллин кивнул, потом тихо добавил:
– Некоторые называют его как заблагорассудится, разумеется, за его спиной.
Катон обернулся и удивлённо взглянул на него. Тигеллин чуть улыбнулся.
– Вас это скоро перестанет шокировать, Капитон, не пройдёт и месяца. Сами разберётесь в сложившейся ситуации. Клавдием всегда управляли его вольноотпущенники и жёны. Мессалина так сумела поставить дело, что он у неё с руки ел, пока ей не пришло в голову попытаться завладеть троном. И в итоге получила по шее. А та, что заняла её место – это хитрая и ловкая штучка! – Улыбка Тигеллина чуть-чуть потеплела. – Уж Агриппина-то точно знает, за какие ниточки дёргать, чтобы им управлять. Им и всеми другими. Ну а как насчёт императрицы?
– «Императорское величество» во дворце и на публике, – ответил Катон. – Поскольку ей не приходится беспокоиться об общественном мнении.
Тигеллин резко обернулся к нему:
– Хватит, Капитон! Ты всего лишь рядовой гвардеец. И не тебе обсуждать такие вопросы. Так что отныне – только правильное обращение. И всё. Понятно?
– Да, опцион.
Колонна преторианцев остановилась у ворот, чтобы произвести смену часовых, заменить дежурную секцию, а затем продолжила свой путь вверх по широкой лестнице к главному вестибюлю императорского дворца. Катон вырос в этих стенах, и хотя с тех пор прошло много времени, всё же ощутил некое покалывание в затылке, вспомнив, что он наблюдал тут ребёнком, в тёмных закоулках императорского дворца. На секунду ему даже подумалось о тех рабах, с которыми он рос – интересно, кто из них всё ещё служит во дворце? Когда он покинул Рим, он был ещё розовощёким юнцом, теперь же он взрослый мужчина, волосы подстрижены коротко, на военный манер, а на теле множество шрамов, полученных за годы службы в армии. Никто его тут не узнает, даже если придётся столкнуться с кем-то, знакомым по прежним временам.
Во главе колонны из четырёх центурий шествовал трибун Бурр, при подходе к каждому посту и секции, стоявшей на часах, он командным голосом рявкал приказания, меняя караулы, простоявшие на дежурстве всю ночь. Сутки делились на три стражи – первая тянулась с первого луча рассвета до полудня, вторая с полудня до сумерек, а третья – самая непопулярная и нелюбимая – всю ночь. Ночная стража состояла всего из двух центурий, поскольку им надлежало всего лишь охранять входы и патрулировать огороженную территорию вокруг дворца. Личные апартаменты императора и его