Девушка из письма. Эмили Гунис

всю волю в кулак, чтобы не разбить и то и другое вдребезги. Он снова сел на стул и опустил воспаленные опухшие веки. Все тело болело, его неумолимо клонило в сон. Он постарался наладить дыхание и успокоиться, но как только немного расслабился, почувствовал, что падает, разваливается на части, рассыпается подобно крупицам в песочных часах. Рывком заставил себя вновь очнуться, но опять стал дышать с огромным трудом, преодолевая с каждым вздохом давление внутри грудной клетки. Взгляд почти невозможно было сфокусировать, пока он блуждал вдоль распростертой фигуры Хелены. Ноги ее распухли настолько, что она лишилась способности самостоятельно поднимать их, и Джорджу причиняли муки воспоминания о времени, когда она еще не испытывала этих неимоверных страданий. В его мыслях мелькали образы жены в первые дни знакомства: как она протягивала ему руки, как вьющиеся светлые волосы спадали ей на лицо, когда она снимала очки и улыбалась. Тогда он тоже не мог отвести от нее взгляд, но полный любви, а не сострадания.

      Уже скоро ему предстоит жить без нее. Никто не сможет ее заменить, он ни разу не встречал женщины, похожей на Хелену. Она была настолько сильной, бесстрашной, неутомимой, а потому никто не мог заранее предугадать, что с ее телом, исполненным изящества, может прозойти такое. Когда, менее чем через год после свадьбы, у нее только начались головокружения и приступы чрезмерной усталости, они решили, что она беременна, они мечтали иметь ребенка. Однако уже через неделю они, ошеломленные, сидели в кабинете доктора Джейкобсона, объятые горем и даже неспособные прямо взглянуть в глаза друг другу. Никакого ребенка она не зачала и зачать бы никогда не смогла. В одно мгновение вся их запланированная счастливая семейная жизнь, любые перспективы светлого будущего, каким оно им представлялось, испарились бесследно.

      Джордж прошел по кафельному полу коридора, а затем осторожно пробрался через палату, где спали пациенты, к двери кабинета главной медсестры со вставкой из матового стекла. Тихо постучал, после чего осторожно нажал на ручку. В углу безукоризненно чистого помещения потрескивал радиоприемник, а прочую обстановку здесь составляли вешалка для пальто, шкаф с медицинскими картами больных и деревянный стол, на котором стояла фарфоровая чашка, наполовину наполненная чаем. В кабинете никого не было.

      «Эй, где же вы?» – шепотом спросил он.

      «Джордж?»

      Голос, донесшийся из-за спины, настолько удивил и напугал его, что он всем телом врезался в стол, опрокинув чашку с недопитым чаем на пол и разбив ее. Он обернулся и увидел знакомое лицо доктора Джейкобсона, который уже двадцать лет был их семейным врачом, он снимал с себя запорошенное мокрым снегом пальто, одновременно стряхивая снежинки с седеющей головы.

      «С вами все в порядке?»

      Он озабоченно оглядел Джорджа сквозь похожие на половинки луны линзы очков. Джордж буквально ощущал холод с улицы, исходящий от лица доктора, видел полопавшиеся мелкие кровеносные сосуды на его носу, ярко выделявшиеся на фоне бледной