Так, мемуаристы донесли до нас следующий эпизод. Когда Фридрих Эберт в декабре 1918 года включил упоминавшегося нами выше бывшего кайзеровского генерала Ганса-Георга Рейнгардта в республиканское правительство в качестве военного министра, тот организовал в зале Берлинской филармонии большой митинг, с намерением призвать фронтовых офицеров к поддержке нового правительства и его указа, предписывавшего всем офицерам снять кайзеровские знаки различия и надеть вместо прежних погон упомянутые выше синие полоски. Сам генерал поспешил сделать это первым и появился на сцене с синими полосками на рукавах, без погон и даже без боевых наград (социал-демократическое правительство, наряду с погонами, поспешило отменить также ношение орденов и медалей – опять-таки как ненавистных символов «проклятого прошлого»!). Когда Рейнгардт закончил свое обращение, на сцену из зала неожиданно поднялся известный воздушный ас Герман Геринг, командир авиаполка «Рихтгофен», одетый по полной форме кайзеровских военно-воздушных сил, с капитанскими звездочками на серебряных погонах, лазурным мальтийским крестом прусского военного ордена «За заслуги» (именуемым шутливо «Синим Максом») на шее и другими знаками отличия.
Обратившись к явно приведенному его появлением в замешательство Рейнгардту, Геринг сказал:
– Я догадывался, господин генерал, что Вы, как военный министр, придете сюда, чтобы выступить перед нами. Но я надеялся увидеть на Вашем рукаве черную повязку в знак Вашего глубокого сожаления по поводу тягчайшего оскорбления, которое Вы собирались нам здесь нанести. Вместо этого я вижу на Вашем рукаве не черную повязку, а синие полоски. Я думаю, господин генерал, Вам было бы уместнее надеть не синие, а красные нашивки!
Генерал Рейнгардт не нашел, что ответить. А Геринг, подождав, пока стихнут аплодисменты собравшихся в зале фронтовиков, продолжал:
– Четыре года мы, фронтовые офицеры, исполняли наш долг и рисковали жизнями во имя Родины. Теперь мы вернулись домой – и как же нас встретили? В нас плюют и отнимают у нас то, что мы с гордостью носим. Хочу подчеркнуть, что не народ следует винить за такое обращение с нами. Все эти четыре года народ был нашим другом, другом каждого из нас, независимо от классовой принадлежности. Нет, виноват тот, кто стал подстрекать народ к бунту, кто вонзил нож в спину нашей славной армии и кто думает только о том, как бы захватить власть и жиреть за счет народа. Я прошу каждого из собравшихся здесь хранить в себе ненависть… к этим свиньям, оскорбляющим германский народ и наши традиции. Придет день, и мы вышвырнем их вон из Германии. Готовьтесь к этому дню. Вооружайтесь