– Хм-м?
– Ну… Бекон и яичница… – туманно продолжал Мор. – Эти вещи, как бы это сказать, кажутся здесь не вполне уместными.
– У меня где-то завалялись несколько черных пудингов, – успокоил его Альберт.
– Нет, я имею в виду… – Мор поколебался. – Я просто хочу сказать, что не могу представить себе его за парой ломтиков ветчины и глазуньей.
Альберт усмехнулся:
– А, ты об этом. Конечно, парень, он не ест. То есть, как правило, не ест. В отношении провизии с ним очень легко, с нашим хозяином. Я готовлю только для себя и… – он сделал паузу, – для молодой госпожи, разумеется.
Мор кивнул:
– Для твоей дочери.
– Моей? Ха! – хмыкнул Альберт. – Здесь ты заблуждаешься. Это его дочь.
Мор уставился в ясные очи глазуньи. Та, в свою очередь, уставилась на него из своего озера жира. Альберт слышал о питательной ценности продуктов и прочих диетических делах, но новомодных теорий не придерживался.
– А мы говорим об одном и том же человеке? – осмелился наконец произнести Мор. – Такой высокий, одет во все черное. Он еще несколько… как бы это сказать… костляв…
– Он ее удочерил, – добродушно объяснил Альберт. – Это довольно длинная история…
Тут громко зазвонил колокольчик, свисающий с потолка на шнурке прямо у слуги над головой.
– …С которой придется обождать. Он хочет видеть тебя в своем кабинете. Я бы на твоем месте кинулся туда со всех ног. Он не любит, когда его заставляют ждать, и это можно понять. Вверх по лестнице, первый поворот налево. Ты его вряд ли пропустишь…
– Там еще дверь в черепах и костях? – спросил Мор, проворно вставая и задвигая стул на место.
– Здесь все двери в черепах и костях, по крайней мере большая их часть, – вздохнул Альберт. – Это его прихоть. Вряд ли он хочет что-то сказать этим…
Оставив завтрак остывать и застывать, Мор заторопился наверх, миновал лестницу, пробежал по коридору и остановился перед первой дверью. Поднял руку, чтобы постучать.
– ВХОДИ.
Ручка двери самостоятельно повернулась. Дверь распахнулась внутрь.
Смерть сидел, расположившись за письменным столом. Он пристально вглядывался в страницы гигантской книги в кожаном переплете, занимавшей чуть ли не весь стол. Когда Мор вошел, Смерть оторвался от чтения, поднял взгляд, удерживая известково-белый палец на нужной строке, и улыбнулся. Во всяком случае, выражение его лица не предполагало множественности толкований.
– А, – произнес он. Затем последовала пауза. Смерть поскреб подбородок со звуком, который издает длинный ноготь, если им проводят по расческе. – ТЫ КТО, МАЛЬЧИК?
– Мор, господин, – ответил Мор. – Твой ученик. Помнишь?
Некоторое время Смерть не отрываясь смотрел на него. Затем синие булавочные головки его глаз вновь обратились к книге.
– АХ ДА, МОР. НУ ЧТО Ж, МАЛЬЧИК, ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИСКРЕННЕ ЖЕЛАЕШЬ УЗНАТЬ САМЫЕ СОКРОВЕННЫЕ ТАЙНЫ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА?
– Да,