– Но как это возможно? Она же окоченелая была! Как такое…
– Да не знаю я! Я тебе не этот, не физик. И не химик. Не была она окоченелая. Умерла недавно по ходу. Я такое ваще… – Вик посмотрел на Петра. – Я такое, блядь, ваще никогда не видел. Я и мертвяка-то с шунтом за кольцом не находил никогда.
– Бред какой-то! Там же действительно есть режим паники. За ней «скорая» должна была приехать, а не мы.
– Да хуй его знает! – Вик на секунду отпустил руль, и фургон мотнуло в сторону. – Может, не сработал режим этот. А может, и сработал. Я-то чё, у меня шунта нет. Мало ли чё у них там сейчас в энд юзер агрименте написано. Да и никому ж неохота за кольцо среди ночи переться.
– Но ты же знал, чего делать.
– Ты меня чё, допрашивать будешь?! Я хоть чё-то сделал! Червяк её поднял – надо поджарить червяка!
Вик задумался. У его глаз прорезались глубокие, как у старика, морщины. По лобовому стеклу проносились блики от фонарей, мерцающих, как от перебоев напряжения.
– Не знал я ничего. Рассказывали, бывают конвульсии. Разряд в голову – и шунту пиздец!
– Это я догадался. А палка-то откуда? Мне о ней не говорили ничего.
– Да палка эта, разрядное устройство или как её там. Щас не пользуются, с мертвецами от неё толку мало. Обычно. Но в фургоне есть всё равно.
– Понятно.
Пётр откинулся на сидении. Курить хотелось невыносимо.
– Я жрать хочу, – сказал Вик. – Притормозим здесь.
И зарулил на обочину.
– Жрать? – моргнул Пётр. – Где?
– Тут есть. – Вик отключил двигатель, и косящие фары медленно погасли. – Автомат. Хот-доги. Пойдёшь?
Они вылезли из фургона. Вик быстро зашагал мимо кривых и слепых киосков. Все оконца были завешены листами мятого гофра. Почерневший от копоти снег скрипел под ногами.
– Автомат? – Пётр с трудом поспевал за Виком. – И чего, ночью работает?
– Работает, конечно. А хули бы мы туда пёрлись тогда?
Автомат прятался среди закрытых киосков – вывеска у него не горела, лишь слабо подсвечивался платёжный терминал.
– Не вызывает он как-то доверия! – хмыкнул Пётр.
– И хер с тобой! У тебя ток водка палёная, от которой кишки гудят, доверие вызывает! Можешь голодать, мне чё!
Вик приложил ладонь к считывателю. Автомат выплюнул продолговатый брикет в целлофановой упаковке. Вик взял его и тут же перехватил другой рукой.
– Горячий, блядь! Перегрели почему-то.
Брикет был коричневого цвета, с закруглёнными краями.
– Похоже на говно, – сказал Пётр.
– Да пошёл ты! – Вик разорвал целлофан и принюхался так, словно сам сомневался в съедобности «хот-дога». – Нормально. Перегрели, а так нормально. Какая-то сука поигралась тут с настройками.
Пётр пожал плечами и тоже купил себе «хот-дог».
Они устроились позади киоска – где не было ветра. «Хот-дог» оказался комковатым. Разжёванные куски приставали к нёбу, как клейкая паста. Но вкус был приятным – мясным и острым.
– Подпортили