После этих слов каждый отправился своей дорогой.
– Да, – сказал брат Лука, обернувшись к деве. – Лучше для вас спрятаться именно в Иерусалиме. Где-где, а там вас никто не будет искать.
Когда мы поднялись на последнюю гору, нам открылся живописный пейзаж с оливковыми рощами, которые подступали к стенам города, с высокими пальмами, что гордились щедрыми гроздьями фиников, а в их подножиях расположились караваны верблюдов и белые палатки купцов. Там кипела жизнь, звучало множество голосов на множестве языков, и ничто не напоминало о крови, смерти и руинах, все это отступило в глубины памяти. А за стенами виднелись купола церквей с золотыми крестами, высокие башни, на которых несли стражу крестоносцы, и стаи голубей, которые то взлетали в небо, то опускались, словно веера, на крыши домов.
Мы остановились и наслаждались красотой города, так как с тех времен, когда взяли Иерусалим штурмом, больше ни разу побывать здесь не приходилось, ведь все эти годы мы только и делали, что воевали с неверными, а Иерусалим для нас оставался светлой звездой, которой в дар мы и приносили все наши подвиги.
Ворота Давидовы были открыты настежь, люди свободно заходили и выходили. Вдоль ворот стояли на страже госпитальеры с черными крестами. Они приветствовали нас громкими возгласами. Другая их группа что-то раскапывала на месте древних конюшен Соломона. Яма уже была довольно глубокая, ибо виднелись только головы копателей. Другие отворачивали выкопанный песок в сторону.
– Что они ищут? – спросил я у Луки, и он пожал плечами.
Длинноволосая дева вдруг оживилась и быстро затараторила что-то. Лука перевел:
– Она говорит, что рыцари ищут Ковчег Завета. Но напрасно.
– Там его нет? – спросил я.
– Нет, – ответил Лука. – Она говорит, что знает где он, но не скажет.
– Что это такое – Ковчег Завета?
– Это двухметровый сундук из дерева акации, украшенный золотом снаружи и изнутри, – пояснил Лука. – В нем хранятся Скрижали Завета, то есть две каменные плиты с заповедями Божьими. Ковчег наделен магической силой. Он несет того, кто несет его, а также ровняет горы и долины. Спрятал его царь Иосия и от той поры никому не известно место его укрытия.
– Но девушка знает?
– Возможно, именно поэтому ее и ищут. Но крестоносцы уже не достойны обладать такими реликвиями. Господь от них отвернулся.
Вступили мы в город, когда уже стало темнеть. Город зажил той жизнью, которой жили и раньше, до того, как мы пришли сюда и уничтожили все живое. Купцы сворачивали свои палатки, водоносы с пустыми бурдюками устало сидели в тени – на землю опустилась вечерняя прохлада, жажда уже никого не беспокоила. На улицы вышли женщины с открытыми лицами и обольстительными взглядами – наступала их пора. Они провожали нас глазами и мягкими улыбками. Когда их чары останавливали кого-то из наших, князь кричал на него, и тот, недовольно ворча, догонял остальных.
Мы направлялись на постоялый двор, который держал купец Рупрехт из Гейдельберга.