– Кстати, как только мы там устроимся, ты прилетишь к нам.
– И что я там буду делать? – возмутилась мама, убирая со стола посуду. – Куличики из песочка лепить?
Папа мечтательно прикрыл глаза:
– Вечерами, когда спадает жара, ты будешь сидеть на горячем песке самого высокого бархана и любоваться сказочными миражами. Знаешь, как красиво!
– Мне этих сказочных миражей по телевизору хватает. – Мама брякнула грязную посуду в мойку и отвернула кран. – И потом, там же воды нет. Ни капли.
– Зато знаешь, сколько там ядовитых скорпионов и змей! – обрадовал ее Алешка. – А бараны какие!
– Вараны, – поправил его папа. – Большие такие ящерицы.
– Ага! – с восторгом подхватил Алешка. – Один такой ба… варан может схватить человека за ногу и утащить в свою нору!
– Зачем? – похолодела мама.
Папа взглянул на Алешку и молча постучал себя пальцем по лбу.
Алешка стал выкручиваться:
– Ну… мало ли… Может, он… это…
– Так! – Мама даже про посуду забыла. – Я все поняла. Это он так пищу на зиму заготавливает, да?
– А там не бывает зимы, – брякнул я. – Там все время лето. Пятьдесят градусов в тени. Песчаные бури…
Тут папа и в мой адрес постучал себя по лбу.
В общем, дискуссия закончилась тем, что мы с Алешкой, в наказание за школьные «успехи», летим в пустыню – бегать от варанов и за тарантулами и любоваться миражами в натуре, а мама остается любоваться ими по телевизору.
И она сразу же приступила к этому делу – уселась смотреть какой-то жутко нудный сериал из жизни иностранных влюбленных, которые двадцать лет не могли найти друг друга, хотя жили в соседних домах.
А нас с папой мама выгнала в магазин, покупать продукты в дорогу.
Папа тоже не сплоховал – тут же, конечно, сослался на свои ужасно важные служебные дела и заперся в кабинете.
– Ма, – угрюмо спросил Алешка, – а чего покупать-то? Сникерсы?
– Они не знают, что она его дочь, – прошептала мама в ответ, не отрывая завороженных глаз от экрана.
– Кто? Сникерсы? – оторопел Алешка.
– Нет. Томпсоны.
Мы переглянулись, вздохнули и отправились в универсам.
А там нас (вернее, Алешку) сразу же заловила его учительница, которую по молодости лет вся школа называла Любашей. Она раскинула руки и загнала Алешку в угол, к автомату с игрушками.
– Стой, Алексей! Я тебя три дня ищу. Ты не забыл, что у тебя задание на лето по географии?
– Я учебник потерял, – вильнул Алешка.
– А я – нет! – Любаша вытащила из сумки учебник с торчащими из него закладками. – Вот отсюда досюда. Назубок!
– Мы в пустыню уезжаем, – в голосе Алешки задрожали фальшивые слезы.
– Вот и хорошо! В свободное от географии время поймаешь для школьного зоопарка черепаху. Только не очень большую.
По Алешкиным глазам я понял, что он поймает злобного тарантула. Очень большого.
Он с отвращением взял учебник и сунул его в сумку. Любаша с облегчением вздохнула и исчезла. Как дурной сон на рассвете.
Сделав покупки, мы, с испорченным настроением, вернулись домой. Наша задумчивая мама была на кухне.
– Томпсоны уехали в Австралию, – с печальным ужасом сообщила она.
– А сникерсы – в Астрахань, – в тон ей отозвался Алешка.
– Какие сникерсы? – Мама пришла в себя, с трудом вернулась в действительность. – Набрали всякой гадости! Надо было курицу купить!
Мы дружно не согласились. Какая курица? Да она там в два счета протухнет, при таком климате. Пятьдесят градусов в тени. Песчаные бури… Вот сникерсы – это да! Им ничего не будет. Они ни в воде, ни в огне не гибнут, даже под асфальтовым катком. Мы пробовали…
– Хватит трепаться! – оборвала нас мама. – Мойте руки, ложитесь спать и собирайте вещи в дорогу.
Да… Эти Томпсоны серьезно маму беспокоят.
Но мы не стали спорить (и руки мыть – тоже), а стали собираться. Сложили в старый папин дипломат сникерсы и зубные щетки. Алешка разыскал старый сачок (для ядовитых пауков) и несколько банок из-под варенья с крышками (для ядовитых змей), сложил это все в старую мамину сумку на молнии. Туда же запихнул и учебник географии.
– Да сунь ты его под тахту, – посоветовал я.
– Не, Дим, – отказался Алешка. – Там, оказывается, про пустыню написано – пригодится.
Мы уже улеглись спать, а мама все еще хлопала дверцей холодильника на кухне и ворчала на всю квартиру:
– Курица… Придумают тоже… Протухнет… Да она там изжарится… Пятьдесят в тени… Ни за что не поеду…
Забегая вперед, скажу, что курица, за которой мама сама сбегала в магазин, изжариться не успела – она протухла еще в дороге. И в дороге же мы расправились со всеми непобедимыми сникерсами, а старый