– Я приду къ теб ночью. Ты вдь одна.
– Нтъ, нтъ, нтъ, ни за что, – говорила она, но только устами.
Матрена Павловна вошла въ комнату и, замтивъ ихъ лица, насупилась и выслала Катюшу.
– Я сама сдлаю.
Валерьянъ видлъ по выраженію лица Матрены Павловны, что онъ длаетъ нехорошо, да онъ и такъ зналъ это, но чувство, новое чувство, выпроставшееся изъ за прежняго чувства любви, овладло имъ. Онъ не боялся этаго чувства, онъ зналъ, чтò надо длать для удовлетворенія этаго чувства, и не считалъ дурнымъ то, чтò надо было длать, и отдался этому чувству воображеніемъ, и чувство овладло имъ. Весь день онъ былъ не свой. Онъ чувствовалъ, что совершается что-то важное и что онъ ужъ не властенъ надъ собой. Онъ цлый день и вечеръ искалъ случая встртить ее одну; но, очевидно, и она сама избгала его и Матрена Павловна старалась не выпускать ее изъ вида. Но вотъ наступила ночь, вс разошлись спать. Валерьянъ зналъ, что Матрена Павловна въ спальн у тетокъ и Катюша въ двичьей одна. Онъ вышелъ на дворъ. На двор было тепло, и блый туманъ, какъ облако, наполнялъ весь воздухъ. Шагая черезъ лужи по оледенвшему снгу, Валерьянъ обжалъ къ окну двичьей. Катюша сидла у стола и смотрла передъ собой въ задумчивости, не шевелясь; потомъ она улыбнулась и покачала, какъ бы на свое воспоминаніе, укоризненно головой.
Онъ стоялъ и смотрлъ на нее и невольно слушалъ страшные звуки, которые доносились съ рки, текшей въ 100 шагахъ передъ домомъ. Тамъ, на рк, въ туман, шла неустанная тихая работа, ломало ледъ, то сопло что-то, то трещало, то осыпалось, то звнло – ломало ледъ. Онъ стоялъ, стоялъ, любуясь ей. Странное чувство жалости къ ней западало къ нему въ сердце, глядя на ея задумчивое, мучимое внутренней работой лицо. Онъ начиналъ жалть ее и боялся этой жалости. И чтобы скоре заглушить эту жалость другими чувствами вожделнія къ ней, онъ стукнулъ въ окно. Она вздрогнула, какъ подпрыгнула, ужасъ изобразился на ея лиц. Она придвинула свое лицо къ стеклу – выраженіе ужаса не оставляло ее, не оставило даже и тогда, когда она узнала его. Она улыбнулась только, когда онъ улыбнулся ей, улыбнулась, только какъ бы покоряясь ему. Онъ махалъ, звалъ, а она помотала головой, что нтъ, не выйдетъ. Онъ хотлъ уговаривать, но вошла Матрена Павловна, и Валерьянъ ушелъ. Долго онъ ходилъ въ туман, слушая ледъ, и колебался, уйти или опять подойти. Онъ подошелъ: она сидла одна у стола и думала. Она взглянула въ окно, онъ стукнулъ. Она выбжала. Онъ обнялъ ее, и опять поц