украсть то, что попалось. Его поймали. Онъ тотчасъ же покаялся. Половики эти, очевидно, никому не нужны были. Свидтели: пострадавшій и городовой, очевидно, только тяготились тмъ, что ихъ допрашивали. Все это было возмутительно. Возмутительно было то, что изъ жизни человческой длали игрушку. Нехлюдовъ думалъ все это, слушая теперь процедуру суда, и удивлялся, какъ могъ онъ не видать этого прежде. Съ трудомъ просидлъ онъ это дло. Нсколько разъ онъ хотлъ встать и сказать всмъ, кто былъ тутъ: «Полноте, перестаньте, какъ не стыдно вамъ делать игрушку изъ страданій человческихъ» – танцору, прокурору и всмъ этимъ чиновникамъ, отъ Министра до курьера, получающимъ за это жалованье. Если ужъ нельзя не отдавать этимъ людямъ трудовъ народа, то пускай бы такъ, на домъ, отдавать имъ всмъ каждое 20-е число т милліоны, к[оторые] они стоятъ, но только бы не длали они этой безобразной гадости издвательства надъ человческими страданіями, не развращали бы они этого народа. Вдь вы знаете, что, во 1-хъ, этотъ мальчикъ не виноватъ, что въ такихъ условіяхъ, какъ онъ, вс мы были бы въ 100 разъ хуже; во 2-хъ, то, что никакой, даже приблизительной справедливости вы не достигаете никогда своими грубыми пріемами, въ 3-хъ, что наказанія, которымъ вы ихъ подвергаете, не имютъ никакого смысла. Мстить – вы знаете, что не нужно и не хорошо и противно той вр, которую вы будто бы исповдуете. Пресчь возможность новаго преступленія вы уже никакъ не достигаете, ссылая ихъ въ Сибирь, т. е. въ другую мстность Россіи; объ исправленіи же, запирая его въ сообщество съ ослабшими[?], развращенными людьми, очевидно не можетъ быть рчи. Онъ нсколько разъ хотлъ подняться и сказать это, но, во первыхъ, не доставало силы разбить это вншнее благообразіе суда, невольно гипнотизировавшее его, во 2-хъ, онъ боялся, какъ бы выходка эта не помшала себ выхлопотать отъ прокурора разршеніе на свиданіе съ Катюшей.
135
Онъ пересилилъ себя и ршилъ досидть еще ныншній день. Следующее за этимъ дло было дло о сопротивленіи властямъ. Крестьяне, уже давно судившіеся съ помщикомъ о принадлежности имъ луга, вышли косить на лугъ, считавшійся прежде ихнимъ, потомъ перешедшій къ помщику. Крестьяне отказались сойти съ луга и прогнали управляющаго и побили рабочихъ, хотвшихъ помшать имъ косить. На скамь подсудимыхъ сидли 30 человкъ домохозяевъ, виновныхъ въ томъ, что, кормя всхъ этихъ чиновниковъ своими трудами съ земли, они хотли пользоваться этой землей, тмъ боле, что имъ сказали, что земля эта по бумаг ихняя. Опять и надъ этими людьми совершалось тоже издвательство, таже попытка механическимъ путемъ достигнуть справедливости.
