Темная улица. Не могу поверить, что я на улице. Совсем один. Странно все-таки… Абсолютно один.
Крики режут слух. Совсем другие крики. Надорванные, утихающие, отчаянные… Без разницы, слышит кто или нет. Так человек кричит абсолютно один.
Ковыляю к пустому темному концу улицы. Высокий холодный забор новостройки. Одиноко…
Анна каренина уже лежит наповал… Вдоль. И тот, что пинает, – такой покрупнее. В общем – здоровенный. Тот, другой – держит его за локоть. За локоть!
Подхожу… Или все-таки не стóит? Пусть сами…
– Прекрати!
Мой голос. До чего ж неуверенный голос! Если б можно было повторить… Руки судорожно сжимают рукоять топора.
Внезапно наступает тишина. Пинки прекращаются, баба затыкается.
Они стоят против меня. Оба. Как лоси. Ничего не происходит.
Mне сейчас следует сказать: «Уважаемый сэр, отпустите, пожалуйста, леди!» Короче, матом покрыть: «Вали, за ногу, пока…»
– Вали… – я вяло начинаю сухим горлом и вдруг, испуганный собственной хилостью, отчаянно реву изо всей силы:
– Не понял?!
Почему я не двигаюсь? Чего я здесь упрашиваю?! Вдруг жалею о своей дурной выходке. Не бежать ли?
Как – бежать?! На меня ведь никто не нападал. Это я нападаю!
Прожонглировав штуковиной восьмерку об руку – пусть видят, что прибор меня слушается, – рисую круг длинному перед пятаком.
– Убью, падла!
Еще мах. Сила! Сила развязалась! Только не остановиться! Никого я не собираюсь рубить! Мне движение нужно. Я могу! Нервы сдают перед стартом. На старте всегда кажется, что противник сильнее. Как только бег пошел, ты чувствуешь свою силу.
– Убью, убью!!!
Большой отскакивает. Большой рвет когти. Прямо к забору. Я машу, он удирает. Ощущаю лихой восторг. На моей улице ты свою шлюху колотить не будешь!
Только не уняться! Движение, движение!!!
Большой упирается в забор. Зачем, дурак, зачем?! Чего не бежишь? Сгинь же!
Он прижался к забору. Я, как дурак, машу топором. Ну сколько можно? Секунды текут, руки устают… Не рубить же!
Вдруг немеет спина. Мурашки холодными ножками расползаются по коже. Где второй?!
Разворот, мах… Изо всей силы черчу дугу топором вокруг себя – в боковом отскоке, чтоб не остаться спиной к большому…
Лицо прямо за спиной… Поднятая рука… Последний момент! Другой был прямо за мною. Не будь он таким растяпой…
Бах!
Падающее тело…
Удар свиреп. Аж пальцы заболели. Топор укатывается по дорожному гравию.
Не осознаю больше своих рук. Едва умудряюсь не потерять из виду, что они делают. В решающие моменты полагаюсь на свои конечности гораздо больше, чем на голову.
Я – один против большого. Маленький, с голыми руками… Малый, да удалый.
– Убью гада! – слышу голос. Не мой.
Руки движутся, ноги мелькают, призрачно мерцает листва деревьев. Рука хватает из пыли рукоятку… Моя рука.
Двигаюсь я, движется