То-то и оно, что не говорил… А кто говорил? Да люди все и придумали. А раз люди, так что слушать пустые разговоры? Живи, как знаешь, как сердце велит, тебе с Богом беседовать с глазу на глаз придется, там и скажешь все. А нам, простым смертным, чего нос свой совать куда не следует? Сказано же в Писании – не судите, и не судимы будете… А Петя, тот конченый человек совсем, пропащий… Лида с ним разве счастье найдет? И дочка у нее… А с Саввой, глядишь, еще деток нарожают, вот и польза будет. Савва, он мужик хороший, ласковый, доверчивый, Лидочке такой как раз и нужен. Да и Саввушке жена нужна, чай, во вдовцах тоже не сладко. Лида уж его в руки возьмет, она баба хваткая… Н-да… Что вот толку, что она, Зинаида, верность всю жизнь хранила мужу своему, безвременно погибшему на фронтах нашей Родины? Кто спасибо ей скажет за это? Бог? Он молчит. А зачем она тогда жизнь свою молодую загубила, спрашивается? Баба Зина заворочалась, застонала, воспоминания нахлынули непрошенные, горькие. Первое время гордилась собой даже – вдова героя! Жалела только, что деток нарожать не успели, но терновый венец носила, высоко подняв голову. Потом поняла, что, собственно, никому и дела-то до нее особо нет, до её верности или греховности, жизнь у всех своя, трудная, послевоенная, не до ближнего. А парни на нее в молодости засматривались! И потом, позже… А уж как старухой стала, тут уж, конечно, не до ухаживаний. Сама-то она и не заметила, как время ушло, улетело… Жизнь прошла, утекла, как вода в реке – вот была и нет уже… всю жизнь, почитай, в деревне и просидела. Нет, как она забыла! Как-то подалась на комсомольскую стройку, мир посмотреть захотелось. Там весело было, интересно. Девчат много и ребят. Работа спорилась, и отдыхали шумно, по-доброму. Многие и там на нее заглядывались, погулять приглашали, на свидания… Но она упрямая была, что тот баран – меня, мол, так мама с папой воспитали – верность мужу до гроба, пусть и погибшему. Парни уходили, потом она их с другими девушками видела прогуливающимися под ручку. Обидно было, но только укреплялась в мысли – не стоит размениваться. Разочарование одно. А может, боялась? Теперь уж не разберешь, давно это было, ох, как давно! А потом на родину потянуло, в деревню. Сниться стала. И еще одно было, из-за чего уехать хотела. Парень у них в деревне был, с фронта вернулся без руки – Федор. Сватался он к ней, да и ей он по вкусу пришелся, хоть и постарше, но зацепил чем-то… Так смотрел на нее, что она алела, словно маков цвет. Ничего не сказала, на стройку сбежала, хоть сердце и просило «да» ответить. Втайне надеялась, что Федор ждет ее, что придет опять руки просить. Готова была согласиться, да и тут неудача. Всему свое время видно… Как приехала, узнала, что Федор на Дарье из соседней деревне женился и уехал туда жить. Долго еще после этого рыдала в подушку, но слезы плохое подспорье. Так лямку одна и тянула. Никуда уж больше не ездила, так доживала век. А недавно Федор помер, на похороны ездила. Всю жизнь с Дашей душа в душу прожили, троих сыновей вырастили. Обнялись с Дашей, поплакали. А что еще? Сама виновата. Три дня справили, и уехала обратно.
