И вот эта их реакция почему-то заставила меня поведать историю с присвоенным печеньем. Может, я их проверяла: если они так отзываются о сластях из магазина, есть ли у нас вообще хоть что-то общее? Дон выказала эмпатию, но она в то время не была матерью. А может, я пыталась добиться от этих суперродителей прощения своих грехов? Если они меня поймут, значит, со мной все в порядке. Как всегда в таких случаях, начинаешь говорить вполне бодро, но к середине рассказа уже сдаешь, пропускаешь самые неприятные детали и вообще стараешься побыстрее закончить эту историю. Не знаю, чего я ждала, но уж точно не думала, что они буквально ахнут и закроют глаза (как будто один мой вид мог их ослепить). Когда я закончила, они в такт закачали головами и с жалостью посмотрели на меня. Идеальная мама наклонилась ко мне и сказала: «О боже, как это ужасно. Я бы так никогда не поступила. Мне очень жаль».
Их жалость была как пощечина. Как и любая жалость, она нашептывала: «Я здесь, а ты – там. Мне тебя жаль, мне очень грустно. Но тем не менее, хоть мне и жаль, пойми меня правильно: я – здесь, а ты – вон там». Это совсем не сочувствие.
В большинстве случаев, когда нам жаль кого-то, мы не стремимся увидеть мир так, как его видит этот человек. Мы смотрим на других из своего мира и испытываем грусть или жалость. Жалость – это примерно вот что: «Я не понимаю твоего мира, но, с моей точки зрения, все довольно скверно». Худшие слова: «я бы так никогда не поступила». Когда она это сказала, было совершенно ясно, что она не видела мир так, как я. Она видела мой опыт из своего окошка, через свои линзы, и это, повторяю, не эмпатия. Кроме того, я почувствовала, что меня осуждают. Я не услышала ничего, что бы показало мне, что она поняла мои чувства, и она никак не продемонстрировала мне, что понимает мои переживания. Когда мы ищем эмпатию, а находим жалость, то чувствуем себя еще более одинокими и обособленными. Эмпатия – это связь. Жалость – это разобщение.
Поиск жалости
Другая сторона медали – это когда мы сопереживаем человеку, который просит о жалости. Проблема сложная. Жалости ищут, когда чувствуют примерно вот что: «Пожалей меня, ведь я единственный, с кем это случилось», или «моя ситуация самая ужасная, хуже нет ни у кого». Это, естественно, вызывает разобщение и отторжение. Люди, ищущие жалости, не хотят эмпатии или признания того, что подобный опыт – общий; они жаждут подтверждения своей уникальности. Когда я на своих семинарах говорю на тему поиска жалости, участники обычно начинают волноваться и раздражаться. Я давно научилась разряжать атмосферу, надо лишь спросить: «Кто из вас знает человека, который ищет жалости, и сейчас, когда я говорю об этом, представляет себе этого человека?» Неизменно по всей комнате поднимается лес рук – участникам не терпится поговорить о том, кого они вообразили, и о том, как этот человек их раздражает.
Многие рассказывали мне, что чувствуют манипуляцию, когда их близкие напрашиваются на жалость. Я слышала такие фразы