Он затряс головой, отгоняя от себя наваждение.
– Что с вами, Митя?
– Так, ничего… А кто ваш отец, Сонечка?
– Как, разве вы не знаете?.. – искренне удивилась она. – Петр Глебович Венедиктов. Он доктор, его вся Москва знает! Женский доктор… – добавила она чуть смущенно.
– Ах, Венедиктов! – пробормотал Митя. – В самом деле…
О Венедиктове знали все – даже те, кто в его услугах не нуждался по определению. Он был очень богат и удачлив – не отказывался даже от самых сложных случаев, за которые другие доктора не брались. Не так давно жена французского посла не могла разродиться первенцем, и все махнули рукой – безнадежно. Приехал Венедиктов, спас мать и младенца. Посол рыдал, а после заплатил Венедиктову – такую сумму, которую все произносили не иначе как шепотом.
Сонечка Венедиктова не была парой бедному юнкеру, это очевидно.
…Вот уже у деревянных мостков весело зашумела компания, приветствуя возвращение лодки, что-то звонко крикнула по-английски мисс Вернель…
– Придете к нам завтра, Митя? – вдруг сказала Соня. – Я не хозяйка тут, но беру на себя смелость пригласить вас вместе с товарищем. Правда, приходите!
– Хорошо, – сухо ответил он. «Господи, и чего я так скис! – с ненавистью к самому себе подумал он. – Будто свататься к ней собирался… Да и не нравится она мне вовсе!»
Уже в полной темноте они с Эрденом возвращались на дачу к Нине.
– Ты везунчик, Алиханов! – весело произнес Макс. – С корабля сразу на бал… Определенно мне тут нравится. Я бы приударил за всеми сестрами Бобровыми сразу.
– Отстань… – вяло отмахнулся Митя. Только сейчас он почувствовал, что страшно устал. И Соня не шла из головы. – Эрден! – вдруг шепотом закричал он, остановившись, точно вкопанный.
– Что?
– Это ужасно… «Виолетт-де-парм»!
– Ну и что? При чем тут виолетт-де-парм? – с недоумением спросил товарищ.
– «Виолетт-де-парм» – это «пармская фиалка». Фиалка! От Сонечки пахло этими духами! А давешняя старуха сказала…
– Брось, Алиханов, – зевнул Эрден. – Сам же говорил, что не веришь во всю эту ерунду.
– Как ты относишься к белому платью и фате? – деловито спросила Ева, листая журнал. Она сидела на кожаном диване в кабинете Михайловского в Лапутинках, а жених ее расположился у окна, за большим полированным столом. Даниил Михайловский пытался работать.
– Положительно, – ответил он рассеянно, глядя на экран компьютера.
– Значит, традиционный наряд невесты не вызовет у тебя отторжения! – с удовольствием заключила Ева. – А то я, знаешь ли, несколько старомодна, и вообще эта свадьба, к твоему сведению, – первая в моей жизни.
–