– Мы вернулись.
– Мы? – он оглянулся в поисках этого второго слагаемого «мы».
– Я и мой сын. Саша.
– А мою дочь зовут Соня, – выпалил он. Взгляд его вдруг точно сфокусировался на ее широко раскрытых глазах. Он стоял и смотрел в эти глаза, так и не забытые им за столько лет. И уловил смятение.
– Мама, я готов, – высокий и такой же светловолосый, как мать, Саша с любопытством посмотрел на Риттера.
– Саша, познакомься – Александр Генрихович Риттер, мой бывший одноклассник. Саша открыл здесь, в России, фирму по продаже компьютеров. У него здесь офис, – она показала Риттеру на административное здание.
Риттер кивнул. Как будто что – то понял.
– Александр Генрихович, было приятно познакомиться, – белозубая улыбка Саши была всего лишь данью вежливости, – Мама, мы едем?
– Соня, а телефон? – очнулся Риттер.
– Он не изменился. Мы живем в нашей старой квартире на набережной. Ты еще помнишь?
Риттер опять молча кивнул.
Глядя вслед отъезжающей машине, он пытался вспомнить, зачем он здесь? Или он куда – то ехал в другое место, а здесь просто остановился? Да, конечно, он захотел пить и вспомнил, что в вестибюле этого здания есть небольшой киоск. И сигареты еще кончились… Он въехал на стоянку и увидел ее. Она сказала «я и сын». А муж? Или его нет? «Я позвоню. Просто, как одноклассник. Или, к черту, как одноклассник! Я позвоню, потому что… Я хочу узнать про нее все. И я, в конце концов, хочу знать, почему она меня тогда бросила!» – вернулась к нему давняя обида.
…Вырвавшись от строгости родителей в студенчество, он словно забыл все, чему они его учили. Его чуть было не отчислили с первого курса за аморалку. Вернувшись домой из Москвы на каникулы, он даже не пытался оправдываться перед ними. И перед Соней. «Вот я такой!» – говорил он, уходя вечером из дома. Соня, девочка со скрипкой, как ее называла нянька Полина, терпеливо сносила его загулы, веря ему, когда он пьяненьким голосом лепетал очередное «прости». И прощала все. Заглядывая в его мутные глаза, она искала там истину. А он искал ее на дне бутылок и по чужим койкам. И был в ней, Сонечке, уверен.
Так было все пять лет, пока он учился. Юридическая наука давалась легко, преподаватели его любили, времени учеба много не занимала: выручала феноменальная память. Его любили и женщины, балуя по – своему и внушая ему чувство исключительности. Восторг он читал и в Сонечкиных глазах. Он не учел только одного: ее родителей. Видя, как дочь чахнет и страдает, они быстренько подыскали ей жениха из перспективных. И Риттер Сонечку проспал. В буквальном смысле, в чужой постели.
Только когда до него дошло, что он ее потерял, Риттер очнулся. И стал делать карьеру. Женитьба на молоденькой была вызвана временным всплеском эмоций. И ничем более. Дочь он неожиданно назвал Соней, то ли в память о первой любимой, то ли в пику жене – она ненавидела это имя…
Риттер посмотрел на часы. Половина седьмого.