Лариса вернулась мыслями к любовнику. К Крестовскому она сходит. Сегодня и сходит. Только для него нужна красивая легенда, зачем он должен помогать какому-то там Всеволоду. Да, кстати, а как Севке вообще удалось получить свой бизнес? Лариса повернулась на бок и протянула руку к сотовому телефону, лежащему на тумбочке. И все – таки Севка тип депрессивный: мебель черная, постельное белье темно синее, даже органза на окне серая в черных и белых точках. Мрак! Единственное светлое пятно в спальне – пепельница из какого-то золотистого камня и такой же подсвечник. А свеча опять – таки черная. Лариса прислушалась к звукам, доносившемся из кухни. Так и есть: жужжит кофемолка. Вот кофеман! Она встала, накинула халат и, засунув ноги в шлепки, пошла на кухню.
– Сева, а как ты бизнес получил?
Всеволод внимательно на нее посмотрел. Отвечать не хотелось.
– По наследству достался.
– От кого?
– Друг у меня был, – он все еще надеялся, что такой односложный ответ вполне удовлетворит любопытство любовницы.
– Ну, и?
– Он умер, а я взял все в свои руки.
– А как он умер?
Вопрос Всеволоду не понравился. Как погиб Дронов знали немногие. И только двое знали, кто ему помог отправиться к праотцам.
– Он утонул. Пьяный свалился в озеро и захлебнулся.
– Сам?
– Что сам?
– Утонул, спрашиваю, сам или помог кто?
– Какая тебе разница?
– Такая, что я не хочу помогать убийце, – отрезала Лариса.
Всеволод разозлился. Он подошел к Ларисе и прикоснулся к ее подбородку твердыми пальцами.
– Слушай меня, девочка. Меньше знаешь, дольше живешь. Усвой эту банальную истину и не лезь ко мне с вопросами, – он слегка хлопнул ее по щеке и отвернулся. Спокойно налил кофе из турки в одну кружку. Не глядя на Ларису, напевая какой-то несложный мотивчик, вышел из кухни.
«Так. Я, похоже, перешла некую черту. А ты страшный человек, Сева!», – она уже не сомневалась