– Михалыч, Михалыч, ты меня слышишь? Не слышишь? И я тебя тоже не слышу…
Он удивленно посмотрел на рацию, постучал по ней ногтем, нажал другую кнопку и снова заорал:
– Михалыч, ты меня слышишь? Теперь слышишь? Так вот, тут опять ничего! Опять, говорю, ложное срабатывание! Да и кому здесь быть? Разве что кошка пробежала! Кошка, говорю! Третий раз на этой неделе! Говорю тебе, нужно тех орлов вызывать, пускай чинят свою сигнализацию или отключают ее к чертовой матери, я уже задолбался сюда бегать! По три раза на дню! Зря мы им, что ли, большие деньги платим? Ну, допустим, не мы, но платим же!
«Не очень-то ты спешил! – подумал Сарычев. – И вообще, можно подумать, у тебя дел невпроворот».
Тут он вспомнил, что у него самого много неоконченных дел, и над ним дамокловым мечом висит обвинение в убийстве, а он тут теряет время, и расстроился.
Охранник тем временем выслушал распоряжения невидимого Михалыча, еще раз церемониальным маршем обошел вокруг стола и неспешно покинул комнату.
Сарычев на всякий случай подождал еще пару минут, затем выбрался из-за молчаливого рыцаря и пересек комнату.
Подойдя к стене в том месте, где таинственный незнакомец нашел потайную дверь, он простучал несколько стенных панелей.
Одна из них определенно звучала иначе, чем остальные – куда более звучно.
Сарычев попытался вспомнить, что делал незнакомец. Сначала он нажал на подозрительную панель, затем ощупал ее края – и действительно, на одном из краев нашел едва заметный выступ, похожий на головку задвижки. Нажал на этот выступ – и панель откинулась, оказавшись потайной дверцей.
Сарычев, который уже раз за этот день, шагнул в темноту и неизвестность.
Он сделал несколько шагов и остановился, потому что услышал совсем близко незнакомый голос. Голос был хорошо поставленный, с вальяжной хрипотцой.
– В этой комнате граф Шереметев устраивал свои знаменитые музыкальные вечера. На них собирался весь высший свет Петербурга, иногда сюда приезжала сама императрица…
– Какая императрица? – прозвучал женский голос.
– Екатерина Великая, разумеется!
Сарычев сделал еще шаг на голос, и в темноте проступила едва заметная полоска света.
Он выглянул в щелку и увидел круглый зал с колоннами, там стояла небольшая группа экскурсантов, перед которой вещал экскурсовод, пожилой господин в замшевом пиджаке, с ярким шелковым платком на шее.
– На этих музыкальных вечерах звучали произведения Генделя и Глюка…
Сарычев попробовал расширить щелку, и это ему удалось. Еще немного – и он сумел в нее протиснуться…
И оказался в огромном камине.
К счастью, этот камин уже очень давно не топили, и в нем не было ни огня, ни даже остывшей золы. Только лежали на кованой решетке несколько декоративных поленьев, покрытых толстым слоем слежавшейся пыли.
С внешней стороны камин был заслонен красивым экраном – ширмой из блекло-голубого шелка, на которой