Об экономике – с улыбкой (сборник). М. Ю. Медведев

приплачивали рыбку, если кто-то приносил им на хранение деньги, то есть оставлял вклад, было сущей правдой. Только они делали это не оттого, что были очень добрыми, а оттого, что были очень – как-то не по-туземному даже – жадными. Допустим, Банкир принимал от туземца восемь золотых лепешек и обещал через неделю отдать эти же золотые лепешки плюс приплатить за хранение одну рыбку. Туземец соглашался. Но едва этот довольный, рассчитывающий заработать дармовую рыбку туземец удалялся, и розовый куст за ним захлопывался, как Банкир приглашал другого туземца, нуждающегося в деньгах, и выдавал ему эти же восемь золотых лепешек в качестве кредита – но уже не за одну рыбку, а за две. Таким образом, Банкир умудрялся получить рыбку, не имея свободной наличности, а одалживая ее у простых туземных жителей. Справедливости ради следует заметить, что туземец, оставивший вклад в банкирской пещере, получал-таки свою дармовую рыбку, но это была рыбка за имеющиеся у него деньги, тогда как Банкир получал рыбку за отсутствующие у него деньги! Все это было, конечно, слишком сложным, чтобы заинтересовать туземцев, которые не жалели отдавать маленькие рыбки в обмен на финансовые чудеса.

      Оказался восприимчив к финансовым чудесам и Робинзон, решивший вложить в банкирскую пещеру, ни много ни мало, государственную казну. Банкир обещал за государственную казну много маленьких рыбок – как тут было устоять?

      Надо ли говорить, что финансовая деятельность Банкира и его папы Менялы оказалась успешной! Часа через полтора часа они настолько обленились, что уже не мыслили себя собирающими съедобные корешки или охотящимися, подобно своим далеким туземным предкам. Охота и собирательство стали этим туземцам совершенно не интересны. Поскольку каждый продукт можно было купить за деньги, то Банкир с Менялой занимались добычей непосредственно денег, на которые уже закупали себе все необходимое. Они настолько увлеклись этим процессом, что деньги приобрели в их глазах какой-то волшебный блеск, так что оба – ни Банкир, ни его папа Меняла – не могли отвести от денег взгляда, и все их мысли, чувства и иные побуждения были направлены на деньги. Они даже разучились говорить о чем-нибудь, кроме денег.

      – Знаешь, – говорил Банкир какому-нибудь приятелю, заглянувшему в его банкирскую пещеру. – Я заработал за последние полчаса двести пятьдесят четыре золотых лепешки.

      Или хвастался, купив гроздь бананов на ужин:

      – Это самые спелые бананы в Северной оконечности. Они стоят на две золотых лепешки дороже обыкновенных бананов.

      Или таял от удовольствия, переехав в новую хижину:

      – Это самая удобная и просторная хижина из всех, что я видел. С прекрасным обзором на ручей.

      И многие завидовали Банкиру и его папе Меняле, потому что они так громко превозносили свою банкирскую пещеру и свою меняльную хижину, что казалось: нельзя же надуваться и лопаться от самодовольства на пустом месте.

      Между прочим, введенное Банкиром и его папой Меняло вексельное