– Тогда ладно. Залезай. Но оплата у нас дороже. Пол флорина серебром.
Проповедник присвистнул:
– А может, им еще сплясать? Это же грабеж, Людвиг! Вам пора уже было решить вопрос о бесплатном проезде! До города меньше четырех часов! За что такие деньжищи?! Или это передвижной бордель?
Не знаю, с чего он решил считать мои монеты. Брал бы пример с Пугала. То уже вскарабкалось на козлы, а с них на крышу, собираясь прокатиться с ветерком.
Я заплатил вознице, повернул массивную ручку и забрался в дилижанс. Просторный, с мягкими кожаными лавками, бархатной обивкой стен, позолоченными клепками и фигурными хрустальными светильниками на правой стенке.
– Доброго дня, – поприветствовал я пассажиров.
Их было двое. Немолодой мужчина с крупной, бочкообразной грудью, редкими волосами, густыми баками, в дорогом костюме, с золотой цепью на шее. И совсем еще юная девушка, белокожая, хрупкая, с каштановыми волосами. Судя по внешнему сходству, они были родственниками. Или отец с дочерью, или дядюшка с племянницей.
Господин посмотрел на меня хмуро. Одежда на мне была добротная, но явно не подходила для благородного, а следовательно, мне не пристало находиться рядом с ними. Прежде чем он указал на дверь, его спутница мягко намекнула:
– Это скорый дилижанс Клагенфурта, созданный для уважаемых жителей поместий Ваугта и Доргельбау. Он не берет сторонних пассажиров.
– Благодарю вас…
Я сделал многозначительную паузу, и мужчина поколебался, прежде чем назвал себя:
– Господин Клаус фон Демпп, ландрат[2] Доргельбау. А это моя дочь Ульрике. Кто вы?
– Я Людвиг ван Нормайенн, из Братства, – представился я и обратился к светловолосой девушке: – Если бы не важные обстоятельства, я не побеспокоил бы вас, госпожа.
Ландрат неохотно кивнул:
– Страж имеет право путешествовать с нами, Ульрике.
Дочь улыбнулась:
– Простите, господин ван Нормайенн, мою грубость. Я не знала. В прошлый раз в наш экипаж забрался какой-то странствующий студент в цветастом плаще, и отец выбросил его на обочину.
Клаус фон Демпп заворчал, словно старый пес. Ему явно было неприятно вспоминать об этом.
– Вы тоже направляетесь в Клагенфурт?
– Совершенно верно, госпожа.
– Были когда-нибудь там?
– Ульрике, – укорил ее ландрат. – Твоя назойливость бестактна.
Девушка виновато опустила глаза:
– Простите, господин ван Нормайенн. Я совершенно не думала вам досаждать.
– Какое милое дитя! – восхитился Проповедник, все это время сидевший рядом.
– Ну