– О Лодочнике? – повторил он за своим девятилетним сыном. – Запросто. А что это он тебя вдруг заинтересовал?
Кухня в доме Паркера, расположенном в Фэрфаксе, штат Виргиния, вся полнилась ароматами готовившейся праздничной трапезы. Огурцы, шалфей, розмарин. Мальчик смотрел в окно, но не отвечал.
– Ну давай, – приободрил его Паркер, – поделись со мной.
Робби был светловолос, а голубые глаза достались ему от матери. На нем были пурпурная фланелевая рубашка и защитного цвета брюки, перехваченные на талии ремнем фирмы «Ральф Лорен». Его челка в это утро предпочитала свисать вправо.
– Я хочу сказать… – начал он. – То есть я знаю, что он мертв, и все такое…
– Совершенно верно, – сказал Паркер. И ничего больше к этому не добавил. («Никогда не говори детям больше того, о чем они спрашивают» – гласило еще одно правило из «Руководства для отца-одиночки» Паркера Кинкейда. И пусть этот фундаментальный педагогический труд существовал только лишь в его голове, он мысленно обращался к нему практически каждый день.)
– Только иногда снаружи… Мне кажется, что он там. Я как-то выглянул и увидел кого-то похожего.
– А что мы всегда делаем в подобных ситуациях?
– Я беру свой щит, надеваю шлем, – ответил мальчик, – а еще, если темно, включаю везде свет.
Паркер продолжал стоять на месте. Обычно, когда ему нужно было серьезно поговорить с кем-то из детей, он предпочитал, чтобы их глаза находились на одном уровне. Но если речь заходила о Лодочнике, то, следуя совету психолога, он оставался стоять во весь рост. Присутствие высокого и сильного мужчины давало ребенку ощущение безопасности и уверенности, что он под надежной защитой. А во внешности Паркера Кинкейда, безусловно, присутствовало нечто, что излучало твердость духа и способность отразить любую угрозу. В свои сорок лет при достаточно высоком росте – за метр восемьдесят – он сумел остаться почти в такой же отменной спортивной форме, как в колледже. И это не благодаря аэробике и спортзалам, а в основном ради своих двух детей, с которыми гонял в футбол, баскетбол, участвовал в турнирах по фрисби, а по воскресеньям совершал совместные пробежки (хотя бегал только сам Паркер, следуя за двумя велосипедами, петлявшими по дорожкам соседнего парка).
– А давай пойдем и посмотрим. Хорошо? Где, как тебе показалось, ты его видел?
– Давай.
– Где твои шлем и щит?
– Все при мне. – Мальчишка похлопал себя по голове, а потом выставил согнутую в локте левую руку, в которой рыцарю положено было держать щит.
– Отличный щит. Свой я взял тоже. – Паркер повторил жестикуляцию сына.
Они подошли к задней двери дома.
– Видишь те заросли? – сказал Робби.
Паркер осмотрел две сотки заднего двора своего старого уже дома, расположенного в сорока километрах от Вашингтона. Пространство было в основном просто покрыто травяным газоном с несколькими клумбами. Но