В Москве местом пребывания Максима был назначен Чудов монастырь…
Ф.Я. Алексеев. Иван Великий и Чудов Монастырь. Начало XIX в.
По дороге, а она длилась в то непростое время два года, Максим пожил и в Константинополе, и в Крыму – и, времени зря не теряя, изучил русский язык и русскую письменность.
В Москве местом пребывания Максима был назначен Чудов монастырь, содержание на проживание и труды преподобный получал от великого князя.
Осмотрев кремлевское книгохранилище, Максим пришел в восторг – такого богатства он не видел нигде. Великий князь и митрополит просили вначале заняться переводом толковой Псалтири, книги, которая была особо чтима в России.
Год и пять месяцев длилась работа по переводу. Одобренная и князем и митрополитом, она снискала Максиму новые почести. Максим же просил об одной милости – дозволения вернуться на Афон. Дозволения на это не было. Труды по переводу продолжались. Последовали переводы толкований Святых Отцов на апостольские Послания, толкование святителя Иоанна Златоустаго на Евангелия от Матфея и Иоанна.
А далее следует то, что послужило к несчастьям в судьбе преподобного – ему было поручено выверить по первоисточникам богослужебные книги. «Жегомый Божественною ревностью, очищал плевелы обеими руками», – писал он о своих трудах. Но ревнители старины невзлюбили Максима. Начался ропот на «пришельца греческого», как его называли. Клевета выросла до того, что Максиму приписывали утверждение, что на Руси нет ни Евангелия, ни Апостола, ни Псалтири. Пока Максима защищал Варлаам, дело переводов и исправления книг все-таки продвигалось.
Но вот на первосвятительскую кафедру заступил Даниил, инок Волоколамского монастыря, который встал на сторону противников Максима. Кроме того, Даниил еще пуще невзлюбил преподобного, когда тот спросил: почему на Московскую кафедру поставлен митрополит без согласования с Константинопольским патриархом? Ему отвечали, что есть в Москве грамота Патриарха, которой дозволяется русским епископам ставить своих митрополитов самостоятельно. Но никто такой грамоты Максиму не показал.
Новые неудовольствия преподобный навлек на себя, когда отказался переводить «Историю церкви» Феодорита Кирского, находя в ней много актов еретических, могущих стать соблазном для верующих. В повседневной жизни Максим обличал насилие сильных над слабыми, упрекал иноков некоторых монастырей, ставя им в пример монастыри афонские. Кривить душой, говорить не то, что думаешь, он не мог. Хитрые люди ставили перед ним острые вопросы о положении дел в Москве, а затем пересказывали его речи, искажая их.
Тучи над головой святого сгущались. В Москву, и всегда-то осаждаемую Римом, прибыл на долгое время легат Шонберг, привезший и распространявший «Слово о соединении Руссов и Латинян». Он обольстил