Зал и впрямь был огромен. Причем синеватое грибное освещение здесь перемешивалось с солнечным светом, мелкими пучками сочащимся из трещин в своде пещеры, – видимо, над нами был один из склонов Ринейских гор. Это световое смешение создавало причудливую и забавную игру теней, которая просто завораживала. Было видно, что гномы не стали трогать природную красоту этого зала, и их инструменты не касались его стен.
Мы шли тихо и молча. Уж не знаю, какие чувства возникали у моих спутников, лично я, как и у входа в шахты, осознавал свою ничтожность в сравнении с этим великолепием и величественностью.
Кроме нас и теней в зале больше никого не было, и, похоже, это не на шутку встревожило Фитца, который все сильнее и сильнее ускорял шаг.
Дневной свет по мере приближения к выходу начал меркнуть, уступая дорогу привычной синеве, и наконец пропал вовсе. Зато синий свет становился все ярче, а за выходом из зала, к которому мы подошли, было просто какое-то буйство ультрафиолета.
– А чего это… – открыл я рот, чтобы задать вопрос, но Фитц, вытаращив глаза, шепотом проорал (надо же, никогда не предполагал, что шепотом можно орать):
– В угол! Все в угол! Живо!
– Так вроде ты сам говорил… – начал возражать ему Морис, но Фитц, вообще его не слушая, рванул в угол зала, прочь от выхода.
Я не понял, что случилось, но, рассудив, что понапрасну Фитц, не склонный к рефлексии и нервозности, паниковать не будет, потрусил за ним.
В углу наш лидер уже подыскал место за какими-то кучами мусора, залег на пол и теперь махал нам рукой, приказывая сделать то же самое. Мы рухнули рядом с ним, и, похоже, вовремя.
Ультрафиолетовое сияние из коридора переместилось в девятый зал, и вслед за ним из прохода стали выходить призраки гномов, только каких-то странных. Отличие этих гномов от обычных было не в том, что они были чуть выше и не с такими длинными бородами, а в выражении их призрачных лиц. Даже лица тех обгоревших гномов, которые перепугали меня насмерть, сохраняли остатки свойственной этой расе миролюбивости. Эти же существа были полны ненависти и злобы ко всему живому. Они шли рядами, образуя колонну и чеканя шаг, одетые в одинаковые доспехи и с секирами на плечах.
Ряд за рядом они выходили из прохода. Окружающее их сияние разгоняло мрак по обе стороны зала и нагоняло на нас очередную порцию страха. Я вообще не знаю, есть ли тут, в этих шахтах, существа, которые не источают эти эманации ужаса? Давешние йети показались мне близкими и родными, они, по крайней мере, хотя бы были теплокровные.
Колонна темных дварфов – а кто бы это еще мог быть? – наконец полностью вышла из тоннеля и стала удаляться в глубину девятого зала. Фитц приподнял голову и проводил их внимательным взглядом, чтобы удостовериться, что все они точно ушли и не оставили дозора.
Когда сияние, источаемое темными дварфами, окончательно погасло, вояка встал, отряхнулся и сообщил