С другой стороны, ненависть к иностранцам, в частности к иностранцам, которые более всего под рукой – к французам, вероятно, впитывалась чуть ли не с молоком матери. Нельсон однажды вызвал к себе в каюту гардемарина и стал учить трем основам выживания в Королевском военно-морском флоте. «Первое, вы должны безоговорочно выполнять приказы, не пытаясь составить собственное мнение о том, насколько они уместны; второе, вы должны считать своим врагом любого, кто дурно отзывается о вашем короле; и третье, вы должны ненавидеть каждого француза, как ненавидите дьявола». И похоже, что это не просто джингоистская реплика, оброненная этим великим человеком на шканцах, чтобы приободрить юношу. Его письма пестрят нападками на французов. «Долой, долой этих негодяев французов, – писал Нельсон в одном из них. – Прошу простить мне эту горячность; но кровь моя закипает при одном упоминании французского имени… Можете быть спокойны: никогда в жизни я не доверял французам… Ненавижу их всеми фибрами души».
Насмешки над французами имели очевидные политические выгоды: ведь это основные противники империи, значит, шансов встретиться на поле боя у рядовых граждан и той и другой страны столько же, сколько на встречу в любом другом месте. Они иностранцы, значит, им можно приписать неестественные физические характеристики. Объектом этих насмешек не мог не стать Наполеон. Тут были и пресловутые «дефекты консульской конституции», которые якобы стали причиной неоднократных ночных разочарований Жозефины – этакий образчик пропаганды типа «у Гитлера лишь одно яйцо». Английские карикатуристы настолько привыкли изображать Наполеона желтокожим карликом с огромным носом, что приехавший в Париж священник британского посольства с изумлением обнаружил, что Наполеон «хорошо сложен, имеет приятную наружность» и совсем не похож на человека, о котором газета «Морнинг пост» писала 1 февраля 1803 года: «Не знаешь, как его и назвать: полуафриканец, полуевропеец, мулат средиземноморский».
Поразительно, но нелестные заблуждения относительно французского народа, похоже, пронизали среднего англичанина до глубины души. Даже в мирное время в самом безоблачном уголке мира они могли хранить самые невероятные представления о французах. Прекрасный пример – капитан Генри Байэм Мартин, командир корабля «Грампус». В 1840-е годы его задачей было дрейфовать по Полинезии, где французы закладывали основы империи, и делать все возможное для установления британского влияния. Лишь сравнительно недавно был найден и опубликован его личный дневник, в котором он писал: «Французы обнаруживают, что их планы рушатся, потому что симпатии склоняются в пользу англичан. Они знают, что на Таити их никто терпеть не может: мужчины – за несносное высокомерие, а женщины – за нечистоплотность