– Я слышал, в Эдессе Траян вернул колчаны, полные стрел, царю. Так милостиво наилучший принцепс обходится со своими союзниками. Хатра же готова стать союзником Рима… – юлил Дионисий. – Мы просим машины, которые пригодны лишь для обороны.
– Ты не посол… – перебил Адриан льстивого грека.
– Посол – Борак из рода Шамшбораков, он привез великолепные дары Траяну и заверения в дружбе правителя Хатры. А я всего лишь хочу купить несколько машин для защиты наших стен. Такое простое и совсем безобидное желание.
– И как быстро будут изготовлены эти машины? – повернулся Адриан к Филону.
– Полагаю, что за два месяца фабры смогут управиться.
Адриан на миг прикрыл глаза и задумался. О чем он размышлял в этот момент? Приск как военный трибун Шестого легиона присутствовал на последнем заседании военного совета, что происходил на гипподроме – после землетрясения это было наилучшее место для подобных сборов. Траян объявил о своем плане предстоящей военной кампании: две армии пойдут вдоль двух рек – Евфрата и Тигра. Из окрестностей Нисибиса на Тигр доставят сборные корабли – из них соберут понтоны для форсирования реки. Флотилия из пятидесяти кораблей поплывет вниз по Евфрату, а далее ее переправят на Тигр, выкопав в самом узком месте между двумя великими реками канал. Получалось – что Хатру римская армия, направляясь к Ктесифону, обойдет стороной. А когда столица Парфии падет, остальные города сами откроют перед римлянами ворота. Так что в желании Дионисия в самом деле не было ничего опасного для Рима… во всяком случае на первый взгляд. Но вот Адриан… Похоже, он видит какой-то иной вариант развития событий. Видит – но молчит.
Приск весь напрягся. Сейчас все зависело от Адриана. Он может отказать, может согласиться.
– Ну что ж, Дионисий из Хатры, я понимаю твое желание и желание хатрийцев обезопасить свой город, – милостиво кивнул Адриан, – так что Филон изготовит для твоего города машины. – Он умел быть любезен. Так любезен, что буквально очаровывал людей совершенно незнакомых. Вот только он умел еще быть переменчивым, подозрительным и жестоким.
– Кстати, а сколько машин? – спросил механик против воли дрогнувшим голосом.
– Три… тридцать… – сказал Дионисий.
«Наверняка соврал, – подумал Прииск, – я бы увеличил это число как минимум вдвое».
– За каждую машину ты заплатишь в казну половину ее стоимости – ибо, делая для тебя машины, фабры в эти дни не будут восстанавливать несчастную Антиохию. Посему я такое требование считаю справедливым, – объявил Адриан.
– О да, наместник! – охотно согласился Дионисий, видимо не рассчитывавший на подобный успех.
– И