Поутру Приск так и не появился. А значит – шестеро легионеров по-прежнему оставались в доме Филона и требовали вина, ветчины, сыра и хлеба.
– Я же разорюсь… клянусь Гермесом и его крылатыми сандалиями – в три дня разорюсь… – стенал Филон. – Кто ж мне компенсирует все убытки?
Ответа механик не получил – некому было отвечать. Около полудня прикатил на повозке Тиресий и привез еще одну красотку – какую-то изможденную девицу в грязных лохмотьях, потребовал баню, куриный бульон, лекарственных трав, самое лучшее оливковое масло, прокаленное на огне, вино и еще кучу всего – в том числе чистую тунику для несчастной. На вопрос, кто она такая, Тиресий отвечать отказался, но посоветовал отыскать лекаря.
Вслед за Тиресием прибыл Ликорма и стал требовать выдать ему денежный сундук, найденный Приском в доме Александра, и с ним все остальные сокровища.
Филон пообещал сундук доставить, но вместо этого убежал и спрятался в дальних помещениях, рассчитывая, что явится, наконец, способный объяснить, что вообще в его доме происходит.
Ликорма, получив от легионеров ответ, что сундук никому отдавать не велено, а велено ждать Афрания Декстра и его распоряжений, отбыл назад в Антиохию в самом прескверном расположении духа.
О его отбытии тут же донесли Филону, хозяин выбрался из своего укрытия, велел накрыть стол в малом триклинии, чтобы перекусить, и позвать к столу Тиресия. К его изумлению, он встретил тут незнакомую красотку в длинной домашней тунике, с вьющимися длинными волосами медового цвета и так растерялся, что с трудом вспомнил, что какую-то грязную матрону еще вчера велел кормить в малом триклинии как гостью. Гостью сопровождала любимая рабыня Филона Мышка.
«Флавия» – вспомнил наконец механик ее имя.
Тиресий явился как раз в тот момент, когда управляющий зашел и громко сообщил, что…
– Прибыли гости из Хатры, господин…
– Гости из Хатры? – Филон попытался разыграть изумление и, прикрывшись рукой, стал корчить управляющему рожи – мол, скройся с глаз долой – не до тебя. И гостей спровадь подальше, пусть едут в гостиницу. Если таковую найдут.
Но вилик[22] то ли не понял, то ли решил сделать хозяину гадость и добавил радостно:
– Наверняка хотят заказать у тебя новые машины для бросания хатрийского огня.
– А что такое хатрийский огонь? – тут же спросила матрона.
В ответ на ее вопрос Филон лишь застонал – это, кажется, был худший день в его жизни.
– Огонь как огонь… горячий… – отозвался механик.
– Я слышал, его бросают со стен с помощью машин, – как нарочно, влез в разговор Тиресий. – Асам он получается от горения