А вот сам Дрозд долго не мог заснуть: непонятная грусть томила и шептала ему что-то, тоска острыми коготками терзала маленькое птичье сердечко. Звали и звали его голоса красивые, звучные, песни незнакомые, а вот кто поёт, непонятно. Но утром Дрозд снова пел, и никто не замечал, что творится в его душе.
И только старый мудрый Филин видел всё, но и он не сразу, но всё же, наконец, решил поговорить с Дроздом.
– Скажи, Дрозд, что за печаль в твоих глазах? Куда делись твои лёгкость и вдохновение? Почему ты поёшь теперь одно и то же, а в твоих песнях уже нет прежнего азарта и упоения?
– Ты мудр и внимателен, Филин, – ответил Дрозд – Другие птицы, занятые обычными ежедневными делами, даже не замечают этого. А я просто устал так жить: мне пора уже заводить свою семью, а родители моей возлюбленной даже думать не хотят обо мне, считают меня простым свистуном, который и заработать на жизнь себе не может, не говоря уж о жене и птенцах. А ведь я действительно хорошо пою и мог бы показать свой талант на каком-нибудь птичьем конкурсе, открыть свою школу и учить в ней пению всех! Но для этого нужны средства…
– Не понимаю, что тебя держит? Наши птицы тебя любят, и, наверняка, отдали бы в твою школу своих детей. Но не думаешь ли ты, что тебе и самому надо поучиться, ведь руководить школой – это не совсем то же, что и петь…, – мудрый Филин не успел договорить, а Дрозд уже летел и громко кричал – Школа, открывается Школа пения! Все, кто хочет научиться петь, прилетайте на моё дерево, оплата вперёд!
Многие птицы привели к Дрозду своих птенцов, уже вставших на крыло. Некоторые принесли совсем малышей-птенчиков, ещё покрытых детским пухом. Дрозду несли славных червячков, ягоды рябины и черники. Припрыгала даже лягушка с мухой во рту, ведь она тоже хотела научиться петь, а не просто квакать.
Но уже через несколько дней разочарованные родители начали сначала тихо говорить между собой, а потом и громко обсуждать, что Дрозд умеет только командовать, показывать, как сам поёт, а объяснять, как он это делает, не может. И всё время ругается и обижается на таких непонятливых учеников, на то, что птенцы падают с веток, что дятел стучит, а галки галдят… В общем, всё закончилось птичьим базаром и упрёками. И только лягушка молчала, а её большие глаза были полны горькими слёзами…
Дрозд, почти сорвавший в этих спорах голос, прилетел к Филину уже в темноте, почти ночью. – У меня ничего не вышло.