– На этот вопрос нет однозначного ответа. Главную роль здесь играет личная судьба каждого человека и возраст его вечной индивидуальности или, если хочешь, души.
– Возраст индивидуальности? – удивилась Хильда. – Разве индивидуальность может иметь возраст?
– Да, имеет, – подтвердила ведьма. – Он определяется как количеством воплощений, так и накопленным, а главное, усвоенным опытом. Тело, в котором пребывает более зрелая индивидуальность, дольше сохраняет свой материальный облик от старения, чем тело пребывания молодой. Ну и скажем так: человек, имеющий душу сорокалетнего, всегда воспринимает окружающий мир более вдумчиво, чем человек с душой двадцатилетнего. У таких людей даже физические потребности абсолютно разные. Вот, например, Герхард. Он немного моложе меня и Ганса, но то, что он прошёл в своей жизни, другого человека либо уже убило, либо свело с ума и сделало инвалидом. А он по-прежнему имеет отменное здоровье и гладкую для своего возраста кожу. Хотя Герхард побывал на войне, был в плену и рабом на галере, сидел в тюрьме и даже вынес пытки инквизиции. Подобное возможно потому, что его восприятие мира существенно отличается от восприятия того же Ганса, у которого оно сосредоточенно лишь на проблемах личного свойства, мешающих заглянуть в глубину себя.
– Так ты являешься старой индивидуальностью?
– Нет, моя индивидуальность имеет средний возраст. Но я уже получила по прожитым жизням определённый опыт, который хорошо усвоила. Ну и знания, коими я овладела в этом воплощении, также позволяют замедлять процесс старения, ведь при деятельности ведьмы просто необходимо иметь подобный внешний вид: людям всегда требуются чудеса, – улыбнулась ведьма.
Ночью Хильде приснился необычный сон. Она пребывала в какой-то большой комнате, уставленной разнообразными приспособлениями, даже во сне ясно понимая, что знает предназначение большинства из них. Рядом находился высокий человек, с помощью математических формул объяснявший ей особенности физического закона, что позволял осуществлять переходы в другие миры. И вот с этим человеком, который говорил на непонятном ей в реальной жизни языке, Хильда даже во сне ощутила сильнейшую связь.
На следующее утро, Хильда почувствовала странное беспокойство, вызывавшее в ней желание немедленно отправиться в деревню и увидеть мать. Хильда не могла понять причину столь необычного призыва, их отношения с матерью всегда были ровными, но всё-таки не столь близкие и тёплые, какие, обычно, бывают между людьми на этой ступени родства. Гораздо более сильную привязанность Хильда питала к бабушке. Ей же она сообщила об обуревавших её чувствах и решении отправиться в деревню, но ведьма лишь пожала плечами.
– Раз ты считаешь, что нужно идти, значит нужно идти, – спокойно сказала она.