А в редакционном комментарии, размещенном после статьи, говорилось, что до колдовского научного сообщества доходила информация о ведьминском толковании этого знаменитого пророчества, однако оно появилось уже после драматических событий на Ихелдиройдском тракте, а до того ведьмы, со всей очевидностью, понятия не имели, что Эйрин вер Гледис является носительницей Первозданной Искры, ведь в таком случае были бы лучше подготовлены к нападению черных. А в завершение коментария говорилось:
…Поскольку профессор аб Нейван известен всему универститету своей кристальной честностью и научной добросовестностью, мы публикуем его работу еще до получения надлежащих подтверждений из Леннира. У нас нет ни малейших сомнений, что приведенные в статье факты полностью соответствуют действительности, а значит, мы можем с уверенностью говорить, что и в этот раз колдовская наука опередила ведьминскую.
Кроме того, анализ последовательности событий позволяет предположить, что профессор аб Нейван разгадал символику Пророчества о Первой (которое, по всем признакам, было неотвратимым) еще до его окончательного осуществления. Но мы пока воздержимся от объявления о такой сенсации и дождемся, когда придет письмо из Леннира, где будет указана точная дата отречения принцессы Эйрин от прав на престол и отцовского имени, а также время принятия ее двоюродной сестрой Финнелой вер Рис решения поехать на учебу в Абервенскую школу для девушек-колдуний.
Теперь, с появлением этой статьи, сложилась достаточно щекотливая ситуация. Можно было не сомневаться, что если не сегодня, то завтра Риана узнает о ней из писем своих подруг-ведьм, и Шимас чуть ли не с нетерпением ожидал, как она отреагирует. Предполагалось, что он до сих пор не в курсе ее беззастенчивых манипуляций с пророчеством, и Риана конечно же ничего ему не скажет. Но сильно ли она будет сердиться? Попытается ли отстоять свое первенство в толковании хотя бы перед ведьмами? Или, возможно, ей хватит наглости отрицать заслуги Шимаса даже в колдовской среде?..
Отогнав эти мысли, Шимас погрузился в чтение других статей из «Философского вестника» и за этим занятием не заметил, как начало смеркаться. Лишь когда ему стало трудно разбирать слова, он наконец опомнился, сложил листы в папку и уже собирался вернуться в трактир, как увидел на змеящейся между холмами дороге одинокого всадника. Вернее, всадницу, – в которой безошибочно распознал Риану. Несмотря на сумерки и приличное расстояние, это было нетрудно, так как представлялось совершенно невероятным, чтобы какой-нибудь знатной вантайнской женщине, ко всему еще высокой и худющей, как тростинка, взбрело в голову вечером прогуляться за город без охраны.
Риана в свою очередь