И быть подлецом. Рекс Стаут

этаж, где откопал привратника. Он был вполне под стать дому. Привратник сказал, что я здорово опоздал, если рассчитывал добиться результата, нажимая на кнопку звонка на двери с фамилией Шеферд. Вот так и сказал. Они исчезли три дня назад. Нет, не вся семья. Только миссис Шеферд с дочкой. Он не знает, куда они подевались. Соседи тоже не в курсе. Некоторые думают, что они сбежали, а некоторые – что их забрали копы. Лично он считает, что они уже на том свете. Нет, только не мистер Шеферд. Он каждый день возвращается домой с работы, чуть позже пяти, а утром уходит в половине седьмого.

      Так как на часах было без десяти пять, я предложил этой скотине бакс за то, чтобы он подежурил перед домом и дал мне знать, когда появится Шеферд, и, судя по его загоревшимся глазам, потратил впустую по крайней мере пятьдесят центов из денег наших клиентов.

      Ожидание оказалось недолгим. А когда появился Шеферд, я понял, что совершенно напрасно оторвал привратника от работы, поскольку мне было бы вполне достаточно даже примерного описания внешности Шеферда от линии волос до надбровных дуг и дальше до кончика подбородка. Поскольку тот, кто лепит такие лица, напрочь лишен чувства пропорциональности. Когда Шеферд уже собрался было войти в парадную, я загородил ему путь и спросил с едва заметной снисходительной ноткой в голосе:

      – Мистер Шеферд?

      – Убирайся! – рявкнул он.

      – Моя фамилия Гудвин, и я работаю на мисс Маделин Фрейзер. Насколько я понимаю, ваши жена и дочь…

      – Убирайся!

      Он до меня даже пальцем не дотронулся, не толкнул плечом, и я ума не приложу, как ему удалось так легко проскочить в парадную и вставить ключ в замок. Конечно, в запасе у меня имелась дюжина возможных вариантов. Можно было взять его за шкирку или двинуть ему в челюсть, что позволило бы выпустить пар, не дав, однако, добиться искомого результата. Было ясно как день, что, будучи в здравом уме и трезвой памяти, он не скажет мне, где сейчас Нэнсили, а в бессознательном состоянии просто-напросто не сможет этого сделать. И я сдался.

      Я вернулся на Тридцать пятую улицу, припарковался у тротуара, вошел в кабинет и набрал номер Маделин Фрейзер. К телефону подошла Дебора Коппел, и я спросил:

      – Ребята, а вы знали, что Нэнсили уехала из дома? – (Она сказала, что да, знали.) – Но вы не упомянули об этом, когда были у нас этим утром. Так же, как и мисс Фрейзер сегодня днем.

      – Не было повода. Нас же об этом не спрашивали.

      – Вас спрашивали о Нэнсили. Причем вас обеих.

      – Но не о том, уехала ли она из дома и где она теперь.

      – Тогда я спрошу вас прямо сейчас. Где она?

      – Не знаю.

      – А мисс Фрейзер?

      – Тоже. Никто из нас не знает.

      – Но откуда вам известно, что она покинула город?

      – Она позвонила мисс Фрейзер и сказала, что уезжает.

      – И когда это было?

      – Это было… это было в воскресенье.

      – И она не сказала, куда едет?

      – Нет.

      Самое