пожаре 1626 года и он сам попросился на службу в Енисейск, откуда вместе с Петром Бекетовым пришёл на Лену строить Усть-Кут. Ловким охотником (пожалуй, лучшим на Лене) был крещённый сибирский татарин Сергей Кандышев, пришедший сюда в числе первопроходцев вместе с Онфимом Крытовым. Чуть позже в эти места в службу был сослан боевой холоп князей Волконских Иван Чупров, который, вкусив здесь подлинной свободы, не вернулся бы теперь на Русь ни за какие коврижки, как и его младший товарищ Петрушка Птицын – боевой холоп дворянина Богуславского. Этих своих сослуживцев осудил бы Андрей Клюшин – начальный человек суздальских стрельцов, попавший сюда по глупому стечению обстоятельств: случайно выиграл у местного целовальника в зернь почти всё его имущество, а тот, недолго думая, поспособствовал его отправке «в службу» в Сибирь и теперь Клюшин стремился домой, в Суздаль, где у него осталась семья, но не понимал его Антон Кружка – лихой в пути устюжский казак, в Усть-Куте, под бдительным оком жены, дочери якутского князя, становившийся тише воды, ниже травы. В отличие от своих товарищей, пришедших в Якутию не совсем добровольным путём, два брата-близнеца – Николай и Яков Кудояровы – были поморами, ходившими на промысел к устью Лены и один раз им жутко не повезло – их лодью затерло льдами в устье реки Хатанга, пеший переход через таймырскую тундру оказался тяжёлым, почти вся ватага, кроме Кудояровых, там и осталась в виде корма для волков, а им самим, полуживым от голода и цинги, едва удалось добраться до Енисея, где их нашли казаки Ивана Перфильева, под командой которого когда-то служил Елисей Буза. Выжив в тундре Таймыра, Николай и Яков Кудояровы оказались в тяжелейшей долговой кабале и, недолго думая, отправились в Усть-Кут, где записались в казаки и уже который год скитались в поисках мягкой рухляди и серебряной руды, но ни то, ни другое им пока не попадалось. Полудесятником в отряде Бузы шёл Гаврила Лысый – черкас, попавший в плен под Смоленском в 1632 году и с тех пор живший и служивший в Сибири. Таким был отряд Елисея Бузы, с которым он ходил по Якутии, исполняя государеву волю и это очень уж хорошо у него получалось, правда, далеко не всегда всё проходило гладко. Один раз был вынужден Буза идти на помощь со своим отрядом на Олекму, где пятидесятника Петра Бекетова осадил якутский князь Якона, не раз уже бивавший русских. На якутских конях ясачного сбора Буза и его отряд галопом скакали по льду Лены, но всё равно не смогли усилить гарнизон Олёкминского острожка до подхода к нему подкрепления из 800 якутских воинов под предводительством князя Тыгена. Когда отряд русских землепроходцев и отряд якутов столкнулись, Елисей придумал вот что: по его приказу Василий Шерстнёв выстрелил из пищали в самого Тыгена, нагло скакавшего впереди своих воинов на пегом жеребце и разворотил ему левый тазобедренный сустав. Тяжёлое ранение вождя привело в смятение якутских воинов, а Елисей времени даром терять не стал.
– Сотня, за мной,
