По давно заведенной традиции Надежде Бенционовне она привозила из-за границы перчатки. Из-за шрамов на ладони давным-давно порезанной руки она была зациклена на красивых перчатках. С детства Катя хранила в памяти ворох перчаток, которые лежали в третьем сверху ящике шифоньера – только перчатки, аккуратно сложенные стопками: кожаные, трикотажные, кружевные для выходов в свет.
«Таких у нее точно нет: из молочной кожи, с внутренней застежкой», – обрадовалась Катя, разглядывая перчатки на витрине бутика.
Анне Ионовне, конечно же, флакончик «Diorissimo». Удивительно, но ей до сих пор идут эти девичьи духи. Катя искала еще помаду редкого кораллового оттенка, но цвет, который больше всего подходил бабушке, давно сняли с производства, перевела ей Лена после подробных консультаций с продавцами косметических бутиков.
Теперь Катя была неприятно удивлена, что Соня даже не взглянула в сторону предназначенных ей красиво упакованных подарков. Она уже успела сменить пижаму с мишками на темно-синюю трикотажную кофту-размахайку, которая была ей велика размера на три. Длинные рукава доходили до середины ладони. «Откуда вообще в нашем доме такая взялась? – недоуменно подумала Катя. – Вроде не было».
– Соня, детка, может, примеришь? – Катя сама стала разворачивать упаковку. Обычно она очень аккуратно обращалась с красивой оберткой, как будто собиралась завернуть в нее еще что-нибудь. Эта привычка осталась с детства, когда каждый красивый фантик или пакетик ценился у девчонок на вес золота.
На этот раз, изменив себе, она впервые в жизни рвала тонкую золотистую бумагу. На полу выросла горка из обрывков.
– Мам, если ты в следующий раз соберешься сделать подарок, то не парься. Лучше деньгами.
– Соня, я же старалась, – неожиданно голос Кати задрожал, на глаза навернулись слезы, и она не смогла их сдержать, только смахнула тыльной стороной ладони.
– Мам, – Соня подошла к ней, подняла выпавшую из рук матери футболку и, сняв «отвратительный балахон», как успела окрестить его Катя, демонстративно надела новую футболку на голое тело, сверкнув обнаженным плечом.
Катя успокоилась, заулыбалась. «Видно, это у меня последствия болезни сказались, – подумала она. – Или еще хуже, вдруг это климакс? Да нет, рано ведь…»
Соня встала на цыпочки, как балерина, и торжественно повернулась, давая рассмотреть себя со всех сторон, подняв руки. Катя вздрогнула. По внутренней стороне руки от локтя к ладони змеей ползли буквы, составляющие знакомую фразу.
– Сонечка, что это? – спросила Катя пересохшими губами.
Соня развернула руку и посмотрела на тату.
– Аааа, да это я сделала несколько недель назад.
– Стильно получилось, – выдавила из себя Катя. – Почему ты именно такую надпись выбрала?
Впервые в жизни такой незначительный