– Ловко, – уважительно хмыкнул Рамм, наблюдая, как, выставив перед собой зеркало и огарок зажженной свечи, я маленькой щеточкой наношу раствор на черные космы.
Через полминуты все они лежат на зипуне, а моя голова блестит, как у кансайского монаха.
– Какого цвета волосы носят люди с именем Тим? – осведомляюсь у северянина, заинтересованно разглядывающего мое лицо, и по его легкому смущению понимаю, что ничего хорошего не услышу.
Ну да, все как я и предполагал. Более светлые волосы, с легкой волнистостью, в Шладберне привилегия знатных господ. А Паты, Меты и Тимы буйно кучерявы и ярко-рыжи. Еще четыре года назад меня такая внешность немного расстроила бы, теперь же я недрогнувшей рукой добавляю рыжую крупинку в бесцветную жидкость, полученную из зелья Ештанчи. Возможно, особых кудрей и не будет, но нужный цвет гарантирован. Не зря я потратил полчаса драгоценного времени на эксперименты.
– Неплохо бы еще бакенбарды, усы и бородку, – осторожно советует Рамм, наблюдая за быстрым ростом рыжей шевелюры, и я немедленно следую его указаниям.
Насчет бровей я догадался уже сам, заметив, как неестественно смотрятся четкие, слегка изломанные черные полоски среди рыжих зарослей.
Все. Теперь можно и переодеваться.
– Вот это нужно будет сжечь, – объявляю другу, переложив необходимые вещи в простую, но добротную суму и связав в узелок прежнюю одежду.
– Сожжем, – кивнул он, с удовольствием рассматривая результат моих трудов, – а пока пойдем отсюда. Нувина сказала хозяевам, что я хочу немного поохотиться.
Что? И он говорит мне это только сейчас? Да ведь они могли вернуться в любую минуту! Ну как же я мог забыть, что, разговаривая с Раммом, нужно обязательно заранее выяснять все мельчайшие подробности!
Все это я высказал себе, летя впереди северянина к дальней дверце. Селяне специально делают такие выходы в огороды или на задние дворы, чтоб было сподручнее вытаскивать навоз. А в случае надобности через них так удобно удирать из-под опеки хозяйственных жен.
Через несколько минут, проскочив на одном дыхании навозную кучу и еще не копанные грядки, мы вылетели на крутой бережок узкой речушки. Что речка маленькая, понятно по просвечивающему сквозь густой ивняк противоположному берегу. Пройдя по сыроватой тропке, обнаружили довольно удобный горбатый мостик. Возле мостика вперед вырвался Каф, и, пока я наблюдал за тем, как он уверенно перебирается на другой берег, в душе родились вполне законные подозрения.
– Рамм, ты ничего не хочешь мне сказать?
– Про что?
– Про пациента Нувины. Не слишком ли гостеприимно к вам относится его семья?
– Так ведь он ей дядя. Двоюродный,