– Можно подумать, ты не знаешь. – Жена уже чуть ли слюной не брызгала от возмущения.
– Милая, я действительно не знаю. Мне никто ничего не рассказывал.
– Убили его, – вмешалась теща, – даже отец не помог.
– Отец? А что, мама, вы знаете, кто его отец? – Сюрреализм какой-то.
– Ты, зятек, пивом, видно, все мозги вымыл из башки. Все знают, кто его отец. – И теща посмотрела на меня так, как будто я был тяжело болен.
Я набрал побольше воздуха в легкие, чтобы не послать их куда подальше вместе со своим котом, и миролюбиво спросил:
– Ладно, допустим, отец не помог. А кто его убил-то?
– «Кто, кто»! – заверещала жена. – Издеваешься, да? Или дебил совсем? Даже дети знают, кто его убил, а он, видите ли, не знает. – И злорадно добавила: – Пива надо меньше пить.
– Да причем тут пиво? Я правда не знаю. Зачем было его убивать? Он, вроде, безобидный был, не лез никуда. – Я изо всех сил старался изобразить сочувствие от безвременной кончины вполне приличного кота.
– Мам, он же над нами издевается. Все знают, а он, видите ли, не знает, – жена просто шипела от возмущения. – Потому что одно пиво на уме.
– Подожди, Жанна, не горячись. Может, он и вправду не знает, глаза-то вон – по пять рублей, – выступила в мою защиту теща. – Гена, – уже обращаясь ко мне назидательным таким тоном, – безобидный – не безобидный, кому до этого дело? Главное, он же русский, хотя и не совсем русский, но для его убийц это было не важно.
– Якова убили за национальность? – А я и не знал, что у котов так остро стоит национальный вопрос. Видать, тещу хорошо торкнуло.
– Не только. Они узнали, кто его отец, – теща разговаривала со мной как с психически неполноценным.
– А отец – он, что ли, жив? – Казалось, что мы ведем какую-то непонятную мне игру.
– Ты идиот, – вновь зашипела жена. – Конечно, он тогда был жив.
– А потом его тоже убили? – Ладно, я еще немного попытаюсь продержаться в этом дурдоме, хотя терпение уже на пределе.
– Говорят, он умер своей смертью, от болезни, – это снова теща. – Но я в это не верю, думаю отравили.
– Кто отравил? – Я решил дойти до конца этой фантасмагории.
– Кто-то из своих. Мешал он им. А так жалко, я целый день рыдала, когда узнала. – У тещи в глазу блеснула слеза. Соседей она в виду имела, что ли?
– Ладно, оставим отца в покое. А Якова-то кто все-таки убил? – Я ждал, теща задумалась. Лучше бы я пошел пить пиво.
А жена с ненавистью посмотрела на меня и яростно заорала:
– Кретин! Меньше по пивбарам шляться надо. Немцы его убили! Немцы! Не знает он!
– Немцы? – Я понял, что у кого-то из нас окончательно едет крыша. – А каким образом?
– Жанна, да он точно ничего не знает. Посмотри, не притворяется.
– А ну дыхни! – рявкнула жена. Я послушно дыхнул. – Странно, трезвый. В самом деле не знаешь, что его расстреляли?
– Рас-стре-ля-ли? – Кота стало безумно жалко. – Вот фашисты!
– Конечно,