Вроде всё. Ах да, ещё тётка Матрёна пообещала прислать бочонок кислой капусты, но, узнав, что получателем будет наш Митя, отказалась…
– Приказываю отпустить начальника отделения, – взвесив все «за» и «против», предложил я.
Мои сотрудники, подумав, убрали руки и отвалили в стороны.
– Бабуль, деньги придержите. Нам ведь есть на что потратить похоронные, правда?
– Дык, а как же, милок?! – всплеснула сухонькими ладошками Яга. – Кобылу рыжую подковать, на телеге два колеса менять надобно, в бане крыша течёт, а поруб мне вообще преступники да всякие задержанные до выяснения так загадили, что хоть не заходи! На пол плюют, ироды, и срамоту всякую на стенах гвоздём пишут…
– Отлично, – согласился я. – Есть повод произвести капитальный ремонт отделения. Или хватит только на косметический?
– Ещё купцы прислать обещалися, – старательно припомнил Митька, хлопнув себя по лбу. – Вроде как три свечи пудовые, пчелиного воска, на меду. А ещё три мешка соли заказать. Ну чтоб могилку от души посыпать. Любят они вас, Никита Иванович…
Ага, после наших милицейских рейдов на предмет обмера, обвеса и ненадлежащего качества обслуживания покупателей меня так всё купечество «любит», что представить страшно. Однако три мешка соли – это тоже деньги, а деньги лишними не бывают.
– Ты бы, Никитушка, поумирал ещё чуток, хоть до вечера? Мы бы, глядишь, и забор под энто дело обновили…
– Не могу, бабуля, меня царь ждёт.
– Дак он тебя позавчерась ждал. А ноне-то уж что… Уже свершилось всё.
– Что свершилось? – не понял я.
– Сестра евонная, двоюродная, Марьяна-царевна из монастыря прибыла. Жениха себе хочет. Так что опоздал ты, Никитушка, к государю с советом прибыть. Ныне сам Горох выкручиваться будет без помощи родной милиции…
– Стоп! – Я резко сел. Митяй сунулся было второй раз давить подушкой, но я выкрутил ему мизинец, и наш богатырь обмяк. – А зачем государь хотел меня видеть? И при чём тут его двоюродная сестра?
Бабка с Митькой выразительно переглянулись и дружно покраснели. Я что-то не то и не так спросил?
– Ну энто с какого боку заглянуть, Никитушка. Может, тебе, сокол ясный, и впрямь покуда в отделении полежать. Ты бы дал девке время подуспокоиться чуток, а то, не ровён час, надорвёт сердечко невинное буйными рыданьями-то…
Я окончательно потерял нить логики, потому что так они меня ещё ни разу не запутывали. С какого бодуна надобно быть царской родственнице, чтобы рыдать по какому-то там сыскному воеводе, которого она вообще ни разу в глаза не видела?! Если только не…
– Горох что, опять хотел меня женить? – прозрел я.
– Да ты у нас ясновидящий, что ль, Никитушка? – восхищённо всплеснула руками Баба-яга, а наш младший сотрудник поднял вверх большой палец.
– Митя, не ноги.
– Чегось?
– Большой палец руки поднимать надо, – напомнил