– Это что такое? – произнес Борисыч. Он был искренне удивлен, причем настолько, что удивление вытеснило возникшее было негодование. – Я директор казино, здесь солидные люди… Я вас…
– К стене! – Дуло автомата переместилось. Остановилось на Борисыче – тускло отливающая сталь, черная, холодная бездна.
– Они делают свою работу, – негромко произнес Игнат. – Успокойтесь. Поворачиваемся.
Он не спеша повернулся, наклонился к стене, опершись широко расставленными руками, – сама законопослушность. Чуть повернув голову, подбадривающе кивнул Борисычу, как бы приглашая его поступить таким же образом. Табельное оружие – тяжелый, в принципе бесполезный «макаров» – имелось только у старшего. В этом зале им был Афоня. Возражать что-либо вооруженным автоматами омоновцам, даже при наличии «макарова», было бы не просто безрассудством и не просто идиотизмом; в каком-то смысле это являлось недостойным поведением, и профессионалу такое вряд ли пришло бы в голову.
– Ноги шире!
Игнат почувствовал несильный удар по внутренней стороне ботинка. Удар оказался точным, прямо по косточке.
«Вот собака! – с каким-то странным весельем подумал Игнат. – Тренируется. А вот насчет ног – это ты напрасно, шире не надо. В этом я могу тебя уверить, приятель. – И с какой-то внезапной жестокостью мысленно добавил: – Молокосос!» Это слово, как и сопроводившая его короткая внезапная эмоция, еще больше развеселило Игната. Он улыбнулся, но лишь краешками губ. В этой улыбке совсем не было прежнего тепла. «Вот в чем дело – наши охотничьи инстинкты возвращаются после спячки? Молокосос в бронежилете ударил нас по ножке, и мы уже готовы к маленькой войне?!»
Нет, все не так просто, подумал Игнат. И охотничьи инстинкты здесь ни при чем. Как и долгая спячка. В работе даже самой отлаженной машины может произойти сбой. И в жизни любого человека может случиться то же самое. Он немало пережил за последнее время, и теперь хватит юродствовать и хватит себя жалеть. Дело не в охотничьих инстинктах и не в обиде на молокососа в бронежилете. Он здесь для того, чтобы выполнять свою работу, и чутье подсказывает ему, что с этим визитом ОМОНа что-то не так. Это не совсем плановая проверка, ребята ведут себя вызывающе, явно рассчитывая на провокацию. Держать ситуацию под контролем будет непросто. Поэтому, уж коли подрядился, будь любезен, выполняй свою работу. Взялся за гуж…
Все эти размышления заняли не больше секунды – внутреннее время вообще умеет течь быстрее, – и улыбка все еще играла на губах Игната.
– Тебе что, очень весело?! – услышал он голос омоновца.
Игнат чуть повернул голову. Молокосос был в маске, видны лишь глаза. Черт, а ведь они и вправду пришли сюда потренироваться. В глаза смотреть нельзя – признак агрессии, даже если смотришь с улыбкой. Особенно если с улыбкой. И Игнат проговорил:
– Ты просто сбил мне мозоль. – И тут же мягко добавил: – Извини, но это так.
– Еще раз повернешь башку, я тебе мозоль на лоб натяну.
Игнат молча повернулся к стене. Тут