Игнат перевел взгляд – на соседней койке сидел Лютый.
Игнат смотрел на Лютого, пытаясь понять, почему тот весь в белом, а затем, словно силясь что-то вспомнить, произнес:
– Киллеры! Где они?
– Лежите, лежите…
– Хэ, это было вчера, – голос Лютого прозвучал очень горько, – теперь все уже…
– Почему ты весь в белом? А… бинты…
– Бинты, брат, бинты…
– А… – Игнат чуть повернул голову, – Андрей?
Мгновенная пауза, Лютый опустил взгляд.
– Нет больше Андрюхи. – Голос Лютого быстро задрожал. – Нету. Его даже по-человечески похоронить не удастся. Нету моего братишки, моего младшего. – Голос зазвучал очень высоко, а потом сорвался, и Игнат понял, что тот просто беззвучно рыдает.
Игнат вернул голову в прежнее положение, он еще не мог ничего переживать, только начинал понимать, что с ним происходит. Вдруг он как-то странно произнес:
– Я любил его.
Тонкий стонущий всхлип проник в беззвучное рыдание Лютого. Игнат помолчал. Потом Лютый спросил:
– Как ты, братуха?
– Не знаю, – равнодушно сказал Игнат, – нормально.
– Он тоже тебя любил. Ты был ему примером во всем. Не то что я – безмозглая скотина!
– Не говори так. – Перед глазами снова все задрожало.
– Это я во всем виноват! Я устроил эту показушную свадьбу. Понимаешь – я!
– А Марина?
– В реанимации. Но говорят, теперь выкарабкается… сестренка.
– Кто еще?
– Пальцев не хватит.
– Щедрин?
– Щедрин?! Э-м-м… Марина теперь осталась круглой сиротой. Если выживет. Вот такие дела.
– А кто… – Игнат помедлил, – меня?
– Тебя?! – Лютый горько усмехнулся. – Ты, брат, в рубашке родился. ОМОН тебя…
– ОМОН?
– Родная милиция нас бережет.
– Там же не было никакого ОМОНа. То есть был…
– Вмешались, когда уже поздно было.
Игнат кивнул. Все происшедшее вчера возвращалось в память.
– Сантиметром ниже, и пуля прошла бы в сердце, – сказал Лютый. – Повезло, иначе не объяснишь. Тут врач удивлялся – есть выше сердца одна малюсенькая точка, когда оказывается неповрежденным ни один жизненно важный орган. Почти все остальные ранения в область сердца смертельны. – Лютый тяжело выдохнул. – Одна малюсенькая точка.
– Знаю.
– Вот, – Лютый устало провел пальцами по глазам, – так, брат. Пуля прошла навылет.
– А ты?
– Что?
– Тебя прилично?
– Так, зацепило… Грудь и плечо – ерунда. Ногу вот здорово повредило. Взрывом. Игнат, я тебе жизнью обязан, – произнес Лютый без всякого выражения.
Игнат какое-то время молчал. Свадьба, блестящее мероприятие… И все так переменилось… Он вспомнил Колю Глущенко, почему-то именно его. Это был полный разгром. И для Лютого тоже. Для Лютого – прежде всего. Точка, после которой продолжать жить по-прежнему невозможно. А начинать заново