– Выпить, что ли? – вдруг сказал Игнат.
– А то! Хочешь – айда, водки махнем.
– Ладно, подожду. Вчера нагрузился. Вот молодые приедут – поздравим.
Лютый посмотрел на часы:
– Вот-вот должны быть… Видишь? Твои, «командирские».
– Носишь иногда? Часики из военторга?
– Теперь я могу себе это позволить. Теперь уже – да! А где мои?
– Здесь. – Игнат протянул руку. – Золотой браслет…
Лютый кивнул. Он испытывал к часам прямо-таки патологическую страсть и почти мистическое уважение, считал материальным воплощением времени и мог говорить о них бесконечно.
Лучшим подарком для Лютого были редкие часы, и сам он обожал дарить наручные и, как мальчишка, гордился своей коллекцией.
– Лучшие механические часы, Игнат, – это, конечно, швейцарские «Бланкпайн», – говаривал Лютый. – Кстати, самая старая часовая фирма, существует с 1735 года. А самые точные в мире наручные часы выпущены осенью 1976 года, это уже «Omega Constellation», калибр 1021, номер, как сейчас помню, 39'050'076'. Испытания на точность хода – нулевые отклонения! Ты можешь это себе представить?! Даже знаменитый кварцевый «Лонжин» с годовым допустимым отклонением в десять секунд по сравнению с ними – фуфло! Стоят целое состояние! Кстати, владелец – испанец – пожелал остаться неизвестным. Надо думать – у людей руки длинные! Есть часы-кинозвезды – «Омега» в последнем «Джеймсе Бонде». Или известные на весь мир «Ролекс Дэйтона» Пола Ньюмена – кино «Афера» помнишь? Вот. Но это все ерунда по сравнению с той «Омегой» испанца. И знаешь почему? Потому что они единственные в мире и других таких уже никогда не будет. Это все можно, наверное, повторить, но только не такие часы. Интересно, да, единственные в мире!
Обычно в такие моменты, моменты разговоров о часах, Лютый преображался. Иногда его зашкаливало, и он пускался в рассуждения о природе времени, в философствования о концепциях и спорах, которым уже не одна сотня веков… Однажды – с тех пор прошло уже почти лет десять – они махнулись часами. У Игната были «командирские» и стоили пятьдесят рублей. У Лютого – великолепный золотой хронограф «Longines». Игнат тогда оказал Лютому одну неоценимую услугу. Ни о каком выражении благодарности он слышать не хотел, и Лютый предложил махнуться часами. Лютый пристроил «командирские» в свою коллекцию, но носил их крайне редко, мотивируя тем, что люди не так поймут. Ему для крутости было положено что-нибудь золотое и швейцарское. Когда вы только вырываетесь из нищеты, все эти игрушки многого стоят. Тракторные цепи на шее, малиновые пиджаки, мобильные телефоны на столе в ресторане и малиновые «шестисотые» под вашей задницей… Теперь Лютый понимал, что все это было с голодухи. Теперь это стало мишурой, и Лютый мог себе позволить появиться на самом дорогом и престижном сборище Москвы, на свадьбе своего младшего брата, на мероприятии, которое станет поворотным и возвестит и врагам, и друзьям о рождении, наверное, самого могущественного объединения, на мероприятии, собравшем и криминальных авторитетов, с которыми раньше не клеилось, и элиту