Мне, занимающемуся вот уже полвека открытием и сохранением художественного наследия России, посчастливилось встречаться и дружить с яркими представителями отечественного изобразительного искусства. Павел Корин, Николай Ромадин, Олег Комов, Дмитрий Бисти, Анатолий Зверев, Олег Филатчев, Александр Харитонов, Дмитрий Краснопевцев, Михаил Шварцман, Всеволод Смирнов – вот далеко не полный ряд творцов, одаривших радостью духовного общения. И какая горесть, а иногда и жгучий стыд перед их вечной памятью охватывают меня сегодня, когда забвение, граничащее с наплевательством и презрением, стали участью, уготованной нынешними законодателями художественной моды столпам нашей культуры.
Устраиваемые культурным ведомством на огромные государственные средства биеннале демонстрируют москвичам скульптуры из замерзшей мочи, целующихся геев в форме солдат Российской армии. Академия художеств награждает золотыми медалями, которые получали Брюллов, Репин и Суриков, человека-собаку Кулика – за выставленное им чучело Льва Толстого в клетке с живыми курами, которые гадят на классика. Редко же показываемое наследие художников, работавших в советские времена, славильщики «мастеров» неприличного постмодерна старательно обходят молчанием, ибо оно их раздражает. Не надо плевать в колодец прошлого, господа, ибо жажду можно утолить лишь его прозрачной и живительной влагой.
Гоголь и Швыдкие
В последнее время я стараюсь не участвовать в общественных диспутах и пленарных заседаниях; отказываюсь от пресс-конференций и уж, конечно, всячески избегаю содомитские тусовки. Причины «аскезы» просты: возрастная усталость и желание успеть сделать неотложную работу. Недавнюю же пресс-конференцию «Российской газеты» с членами попечительского совета «Фонда Гоголя» я отнес к первоочередным делам, где мое появление необходимо. Каково же было удивление, когда в газетном отчете о государственном обсуждении и осуждении чиновничьего равнодушия к памяти великого писателя, чей 200-летний юбилей в 2009 году обозначен ЮНЕСКО как «Год Гоголя», я не нашел ни одного из высказанных мною аргументов и фактов. Ернический заголовок «От «мертвых душ» – уши?» обязывал газету дать ответ на вопрос: кто эти «души» и кому их тянуть за торчащие позорно уши. Он и содержался в моем кратком выступлении.
Бюрократы от культуры с потрясающим упорством убеждают нас в том, что в доме № 7а по Никитскому бульвару, где Гоголь писал второй том «Мертвых душ» и сжег его, где встречался он с лучшими умами России и где, соборовавшись, умер, не может открыться первый и единственный в стране музей писателя,