Однажды миссис Уилсон вышла на крыльцо, чтобы окликнуть Шелби, когда та пыталась проскользнуть мимо. Она, наверно, заметила девушку из эркерного окна своей гостиной, а может быть, ей просто не спалось. Возможно, миссис Уилсон была добросердечной женщиной и беспокоилась об этой сумасшедшей, обкуренной девчонке на дороге, но Шелби побежала прочь, в лес. Сердце ее сильно билось. Хруст веток под ногами напомнил ей о скрежете металла о металл.
Всякий раз, когда что-то ломается, Шелби вспоминает об аварии. Она пошла в свой подвал и легла спать, после чего ее не могли добудиться целых восемнадцать часов. В конце концов ее мать настолько обеспокоилась, что вылила на Шелби чашку холодной воды.
– Не надо! – все, что сказала тогда в ответ на это Шелби. Она даже не сдвинулась с места на своей промокшей, холодной постели. Не вскочила с криком: «Что ты делаешь?!»
Сью села на край постели и запела Some wo here oven the Rainbow – песню, которая помогала ее дочке заснуть в детстве. Когда-то эта песня успокаивала Шелби, но теперь она прозвучала настолько грустно, что ранила ее и без того разбитое сердце.
Однажды Сью Ричмонд ехала домой с рынка и зачем-то свернула вправо на Льюистон, чего раньше всегда избегала. До автокатастрофы Сью была библиотекарем в местной начальной школе, поэтому знала большинство людей в городе. Она не одно десятилетие выдавала книги детям, теперь все они выросли – и те, кто преуспевал в школе, и те, кто учился плохо. Сью любила работу, но теперь Шелби нужна была материнская забота. Разве она может читать книги второклассникам, когда ее собственная дочь заперта в подвале?
Сью продолжила ехать в сторону Льюистона, пока не достигла дома Хелен. Проехать мимо, не заметив его, было невозможно: вокруг толпился народ, выстроившаяся на подъездной дорожке очередь терпеливо ждала. Большинство этих людей были приезжими, многие держали в руках красные розы – говорили, что это любимые цветы Хелен.
У Сью на заднем сиденье лежали пакеты с купленной в бакалее едой, контейнеры с замороженным йогуртом, уже начавшим таять, но она все же припарковала машину и вышла. Что-то внутри ее болело. Внезапно она каким-то странным образом ощутила собственную уязвимость. Сью стояла посреди улицы и плакала, глядя на желтый длинный дом Бойдов с пологой крышей, шелушащуюся краску, букеты роз, оставленные на крыльце. Она не была единственной, кто прослезился от избытка чувств, – многие плакали. Люди делились надеждой, изливали не таясь свою печаль и отчаяние прямо здесь и сейчас, перед принадлежавшей Хелен святыней, которой стал ее дом.
Там было множество плюшевых медведей, горели десятки свечей. Сью заметила соседей – Пэта Харрингтона и Лиз Хоуард. Они поздоровались с ней. Сью