выглядывает твоя голова. Да, похудела ненамного, но это потому, что жир лёгкий, а мышцы тяжёлые. Явно подкачала кое-что и уменьшилась в объёмах. Приедешь домой, обмерься. И вот что… Подумай, чтобы немного заняться верхом – руки там, пресс. Ничего такого, что могло бы тебя убить, но хотя бы повороты, скручивания, отжимание от стены. И погугли уддияну бандху.

      – Это вообще какие звуки ты сейчас издала, Мэрион?

      – Деревня ты, напишу на бумажке.

      Фэй пару раз превысила скорость, возвращаясь домой. Отыскала в ящике портновскую ленту и приступила к измерениям. Лента порядком деформировалась, потому что Фэй имела обыкновение зверские её растягивать, чтобы выиграть хотя бы дюйм. Но даже с учётом погрешности она поняла, что потеряла пару размеров. Менее чем за три недели и практически не голодая – здоровье при всём желании не позволяло ей пропускать приёмы пищи.

      Фэй не выдержала и расплакалась. Всё это время она не разрешала себе энтузиазма, зная, как жестока физиология, но сейчас впервые начала надеяться. И на то, что тело её изменится, и что прогноз доктора Гриффина не сбудется. И что жизнь наконец даст ей что-нибудь из того, чем Фэй никогда не обладала. Например, немного любви.

      Изведя изрядно количество платочков клинекс, Фэй успокоилась и начала строить планы. Первым делом завтра она разберёт гардеробную.

      Как у всякой женщины с лишним весом, у неё была одежда как минимум трёх размеров и ещё несколько тряпочек, имеющих сентиментальную ценность – вроде штанов шестнадцатого, в которые теперь она могла только заглянуть. Фэй давным-давно из них выросла (как дипломатично выражалась), и немудрено, ведь они были ей впору ещё в школе. Берегла эти брюки потому, что однажды, незадолго до смерти, отец похвалил то, как они сидят на ней.

      Потом вес только рос и колебался незначительно. Благодаря диетам и вялым тренировкам её одежда иногда откатывалась на пару размеров, но скоро снова возвращалась к прежним цифрам, а затем ещё увеличивалась. И всё-таки Фэй не оставляла надежд, храня в шкафах залежи балахонов и двадцать шестого, и двадцать четвёртого, и двадцать второго.

      В принципе, широченные одеяния не нуждались в точной посадке по фигуре, но некоторые пиджаки, купленные в светлые периоды, Фэй жалела и не выбрасывала. Сейчас она не собиралась выкидывать ни самых маленьких, ни самых больших вещей, но твёрдой рукой забраковала всё, что хранило следы износа. Она любила влезть в одну и ту же тряпку и носить постоянно, и только офисный этикет вынуждал иметь по пять комплектов одежды, которые чередовались из месяца в месяц. Сотрудники беззлобно хихикали, что день недели всегда можно определить по костюму Фэй, но в целом отлично её понимали. Она просто закрыла для себя тему тела, одежды и внешности вообще.

      И теперь Фэй придирчиво разглядывала ткань и если видела где-то катышки, невыводимые пятна или крохотные дырочки, с удовлетворением выбрасывала всё, чем так долго пользовалась. Конечно, был ещё новомодный принцип избавляться от того, что «не