– Если позволите, мэм, я постараюсь дать ответ, используя в качестве примера вашу персону. Почему женщине предназначено место хранительницы очага, воспитательницы детей и вдохновительницы мужа, которому предстоят испытания не только на поле брани, но и в обыденной жизни, будь то банковское дело или торговля? У вас, женщин, иной склад ума, и так было угодно природе и Богу для блага и счастья человечества. – Он произнес это единым духом, без тени иронии, и улыбнулся как автомат, чуть шевельнув губами. – Прошу извинить меня, мне надо поговорить кое с кем. Я вижу здесь Лэндона Харлвуда. Рад был видеть вас, леди Камминг-Гульд, мистер Квейд, миссис Питт.
И не дав им опомниться, он откланялся и ушел.
Шарлотта едва не задохнулась от гнева.
– Вот так, дорогая! – сердито воскликнула Эмили. – Отправляйся домой, подшивай подол своих юбок, пеки хлеб, но не вздумай ворочать мозгами. Это не твое женское дело, твои мозги другого сорта и для этого не приспособлены.
– Еще как приспособлены! – с энтузиазмом воскликнул Джек, крепко обняв Шарлотту за плечи. – Послушав тебя, я убедился, что ты смело можешь участвовать в политических дебатах. Мне бы хоть половину твоего таланта, я бы в порошок стер этого Эттли.
– И нажили бы смертельного врага, – тихо промолвил Телониус. – Он не из тех, кто позволит высмеять себя. Но честно победить его на выборах – это другое дело. Над вашим острословием люди посмеялись бы, но ничего не поняли. А вот его угрозы – это не пустые слова. Он, бесспорно, член «Узкого круга» и, чтобы победить на выборах, обратится, если понадобится, к ним за помощью.
– Знаю. Но я не пошел бы к ним, даже если бы мне сулили пост премьер-министра.
– Без помощи вам будет трудно, Джек, – предупредил его Телониус. – Это не значит, что я советую это сделать, просто надо быть реалистом. – Взгляд его стал серьезным. – Обещаю, если вы не сдадитесь, мой друг, помочь, чем только будет в моих силах и чего бы мне это ни стоило.
– Благодарю вас, сэр. Я принимаю вашу помощь.
Эмили крепко сжала локоть мужа. Веспасия придвинулась поближе к своему другу. Глаза ее сияли – то ли от гордости, то ли от нежности.
Шарлотта наблюдала, как Эттли подошел к высокому элегантному Лэндону Харлвуду, который, повернувшись, встретил его с улыбкой, как старого друга. Эттли что-то говорил ему; Шарлотта, естественно, ничего не слышала – слишком далеко они были, – но видела, как кивал и улыбался Харлвуд. Оба, не прерывая оживленной беседы, здоровались с проходившими мимо знакомыми. Эттли наконец непринужденно расхохотался, а Харлвуд положил ему руку на плечо.
Однако их беседу прервал лорд Уинтроп, попросивший у гостей внимания. В кратком слове он поблагодарил всех пришедших отдать дань памяти его сыну. Он помянул его заслуги, его прекрасный характер и сказал, какую утрату понесла его семья, друзья и чуть ли не родина.
Присутствующие одобрительно бормотали что-то, кивали головами, но кое-кто смущенно переглядывался.
Шарлотта