Валигура слушал.
– Брат мой, – сказал он тихо, – говорю с тобой как на исповеди, открывая тебе свою душу. Не сердись на меня. Стало быть, это борьба, как говоришь сам, о том, кто будет править – князья или епископы?
– Не отрицаю! – воскликнул Иво, вставая. – Но присмотрись же к миру и скажи мне, что лучше: слуги Божьи в роли ваших паны, или слуги собственных страстей?
– А среди вас, брат, – сказал Мшщуй, – разве нет также слуг страсти, не имели гордых и жадных до власти?
– Да, есть среди нас такие, потому что мы люди, – изрёк Иво, – но нас держит крест на груди, страх Бога, клятва, наше священство. Забудется один, не все, – светские паны упиватся своей силой, когда границ её не чувствуют. Мы – границы для них, стражи и стражи закона…
Валигура не отвечал ничего, а Иво добавил потихоньку:
– Господство Рима – не опасность для нас, а опека. Да, брат мой, Лешека всеми силами нужно поддержать, потому что тот не сопротивляется нам и видит, что только с нами в безопасности, когда другие нами прислуживаются, чтобы позже измучить нас и в поддантство обратить.
Сказав это, над склонённой головой старого Валигуры епископ дрожащей рукой начертил в воздухе крест.
– Встань, – сказал он, – и иди, благословляю тебя. Брось всё и сопровождай меня, собственными глазами увидишь, как ты был нужен… С прежних времён ты, наверное, знаешь некоторых князей, узнаешь других; увидишь, каким стал тот наш Лешек, которого мы воспитали.
Валигура встал, послушный приказанию, но на его мужские глазах набежали слёзы.
– А мои дети? – выцедил он потихоньку.
– Что же твоим детям в этом гродке замковом угрожает? – спросил епископ. – Пожалуй, одна тоска по тебе. Не будешь всё же так занят нашими делами, чтобы не было возможности заглядывать домой. Старая женщина охмистрина останется с ними, верная служба…
– А! Брат, они не имеют матери, а отца никто им не заменит, – вздохнул Валигура.
– Почему бы тебе не взять с собой дочерей в Краков? – спросил епископ.
Услышав это, Мшщуй затрясся.
– Пусть Бог от этого убережёт! В город их брать – людским взглядам подвергать! Нет, нет.
– Они набожные, – сказал Иво потихоньку, – где больше счастья для них и покоя, если не в монастыре? Если бы ты хотел, почему бы им не жить в Сандомире с принцессой Аделаидой, сестрой нашего пана?
– Нет, – отпарировал Мшщуй, – слишком привыкли к свободе.
– Всё же, что думаешь на будущее для них?
– Сам не знаю, – вздохнул тяжко Валигура. – Это моё единственное сокровище, с которым мне будет трудно расстаться, которое поделить не знаю как… Господь Бог меня ими благословил и покарал, потому что, как близняшки, они привязаны друг к другу, так, что жить бы раздельно не могли, и нужно бы, пожалуй, в мужья им двух братьев, как они, рождённых от одного отца, что бы разлучаться не хотели.
– Кто