Свет фонаря слабел, на глазах садилась батарея.
– Чего сделали?! – вмешался Маштаков. – А распитие спиртных напитков в общественном месте? Здесь же детишки гуляют.
Стажёр выключил фонарь. И сразу из угла, где сидел не понравившийся Михе парень, мелькнули белые лампасы.
– Держи его, Рома! – хрипло крикнул Маштаков.
И сам прыгнул туда. Но Калёнов уже завернул парню руку, высоко, до самого затылка.
– Ты чё дёргаешься, ублюдок! С тобой же, ара, по-хорошему.
По дороге до автобуса всё-таки один сбежал. Не тот, который в бейсболке козырьком назад, а третий, его Миха вообще не разглядел.
Задержанных изъявил желание покараулить Калёнов, но Маштаков рассудил, что не стоит его, поддатого, оставлять одного. Слишком рьяно он кинулся руки крутить. Вон как пацан пере-морщился, ругается сквозь зубы. Подруга ему плечо массирует.
Как пить дать, на жалобу нарвёмся. Отписаться-то отпишемся, злостное неповиновение сотруднику при исполнении и так далее, но опять лишние проблемы.
– Сергей пусть здесь побудет.
Миха забрал у стажёра фонарик.
Милиционеры пошли по улице. Маштаков остановился на углу, огляделся. Двадцать шестого августа на этом месте ограбили гражданина Филимонова. Тот даже не понял, откуда взялись грабители. «Как из-под земли!» Хотя и не слишком был пьян. У напарника случилась радость, сынок народился. «Две бутылки всего, товарищ капитан, на пятерых выпили. Ей-богу!»
Миха озирался. Откуда они могли выскочить как из-под земли? Пройти вдоль дома за кустами? А что, вполне. Но тогда им заблаговременно не видно, кто идёт. Вдруг – катит кодла покруче?
Через два дома от них горел фонарь, единственный на всю долгую Восточную улицу. Под ним в кругу неонового света был хорошо различим силуэт молодой женщины. Миха разглядел даже подробности – деловой костюм, сумка на плече, стрижка, открытая шея. Нерешительно потоптавшись под фонарём, женщина повернула и растворилась в темноте.
«Нас испугалась».
На лавочке у последнего подъезда пятнадцатого дома сидели два парня. Оба вроде трезвые, курили, разговаривали негромко. Обоим лет по двадцать, на вид после армии, если служили, конечно. У одного с собой оказался пропуск на завод.
– Да, мы из этого дома, – парень выглядел уверенно.
Рязанцев в блокнот переписал их данные.
Участковый Муравьёв не преминул попрофилактировать.
– Зачем вы, ребята, на лавочку с ногами залезли? Ага. Нормальные ребята, а с грязными ногами. Ведь тут люди потом сядут жопами в чистых штанах…
Парни сразу поднялись, стали прощаться.
– Завтра после работы, Костя, подходи…
Все подъезды в пятнадцатом доме оказались пустыми. Из распахнутого окна на втором этаже гремел Михаил Круг.
– Владимирский централ, ветер северный!
Звяканье посуды перебивали нетрезвые голоса, мужские, женские. Хохот, – он же ржач.
Муравьёв отвернул обшлаг куртки.
– Пятнадцать