Ради все той же выгоды премьер-министр Путин, так покрасовавшийся в роли защитника Байкала в предвыборную страду, теперь вновь разрешил загрязнять великое озеро-море. «Эта новость повергла защитников Байкала в недоумение и растерянность, – сокрушался писатель В.Г. Распутин в беседе с В.С. Кожемяко («Время трагедий»). – Это что же, опять начинать все сначала? Я состоял в Государственной комиссии по Байкалу в середине 80-х прошлого столетия, руководил которой Николай Иванович Рыжков. Комиссия в 1985-м приняла решение: к 1993 году работу целлюлозного комбината на Байкале прекратить. Но новая власть в начале 90-х скорее готова была прекратить существование России, о Байкале в то время и речи не могло быть. Но сегодня-то?!»
Решение о возобновлении работы ЦБК вызвало массовый протест. Несколько тысяч человек разных политических убеждений и профессий вышли 13 февраля 2010 года на митинг в Иркутске и других городах. В принятом иркутским митингом обращении к президенту Медведеву указывается на необходимость проведения антикоррупционной экспертизы принятого постановления правительства, разрешившего загрязнять Байкал. В настоящее время Байкальский ЦБК принадлежит структурам Олега Дерипаски, который, по некоторым сведениям, хотел бы избавиться от актива. Однако, без разрешения на сброс сточных вод в Байкал предприятие было убыточным, олигарху необходимо было поднять цену объекта. И российское правительство немедленно пошло ему навстречу, дав необходимое разрешение.
Надо сказать, что под угрозой находится сегодня не только Байкал. Варварская политика в отношении природы в сибирском регионе укоренилась еще с советских времен и была предметом постоянной тревоги многих русских писателей. Вновь и вновь обращается к этой теме В.Г. Распутин. «Я ведь и сам с Ангары, и Аталанка моя, переехавшая полвека назад перед затоплением Братского водохранилища в гору и принявшая в себя полдюжины соседних деревень, до сих пор жива, хотя и доживает, по всему судя, последние годочки. Поля затопили, леса вырубили, постоянных дорог в большой мир нет, работы нет, надежд не осталось – пустеет Аталанка, – с непреходящей болью