– Ну, дядь Валер.
Некому головы-то откручивать.
Конечно, страшилой я себя не считаю. Если меня нарядить, а потом нанести на лицо боевой раскрас, то еще спорно, кого действительно можно будет считать красоткой института. Мне проще не выделяться из толпы. Такое пристальное внимание, какое любит Вика, мне не нравится. Безусловно, лестно ловить на себе заинтересованный взгляд какого-то парня, но оттого и приятно, что это не каждый день происходит.
– Так, а чего мы здесь стоим? Ты голодная, наверное. Пока не накормлю, не отпущу. Мы когда ехали, я видел, что кафе неподалеку было. Айда за мной, откармливать буду. Помнишь, как в детстве мороженым перекормил, а ты потом бегала счастливая?
– Ага. А после с ангиной неделю лежала.
– В школу не ходила. Дядя Валера тебе каникулы организовал, а потом от мамки твоей получил. Я сейчас вспомнил, как она орала, поэтому мороженое больше не проси. От твоей родительницы еще бронежилет не придумали.
– Мы ей не расскажем. А может, лучше в другое место пойдем? Я слышала, что в этом кафе дорого.
Мы подошли к зданию с террасой, про которое в модных журналах пишут. Мне Вика как-то рассказывала о нем, говорила, что тарелка первого стоит больше, чем десятилитровая кастрюля с супом по такому же рецепту, только домашнего приготовления.
– Натка-кнопка, вот вся в отца. Тот вечно экономит, и ты туда же. Ничего, не обеднею, если крестницу свожу в дорогое, как ты говоришь, кафе.
Киваю головой.
Звягина позеленеет, когда узнает, куда я ходила.
Ух ты, глаза разбегаются от такой красоты. Это тебе не обычная придорожная кафешка, где вместо официантов повар еду приносит. Все солидно. Мраморный пол, люстры такие, что в нашу квартиру не влезут. А запах… Викины самые дорогущие духи так не пахнут.
– Так, отставить стеснение. Выбирай то, что хочешь. Ты же меня знаешь, возьму и обижусь. Потом на свадьбу твою не приду и ласточку свою не подарю.
– Ваша ласточка к тому времени уже свое отлетает.
– Конечно-конечно. Это ты сейчас так говоришь, а через месяц домой приедешь и последние вещи на квартиру жениха перевезешь.
Не смешно, конечно, но я улыбаюсь.
И внимания не обращаю, что на нас косятся. Пусть смотрят, не сидеть же нам, как они, будто воды в рот набрали. В кафе много людей, но они почти друг с другом не разговаривают. Даже молодые парочки, которые на вид мои одногодки, сидят тихо-тихо. В таких заведениях так и положено? Или у богатых свои какие-то законы?
– Как там собутыльница поживает? Соседка твоя.
Ух, папа. Ну, не может он молчать. Все расскажет, добрая душа. Они с дядей как две сплетницы – ничего друг от друга не скрывают.
– Да нормально с ней все. Дядь Валер, и не собутыльница она. Один раз было, и как раз на родителей попала.
– Это у тебя там пиликает что-то?
Сначала не поняла, о чем он говорит, а потом звук из своей сумки услышала.
– Я быстро.
Предупредила, а сама за телефоном полезла. А сказала потому, что не любят у нас в семье, когда за столом