Жду реакции на это сообщение.
– О, Джеймс! Я всегда говорила, что нам стоит записать мальчиков в школу, работающую по методике Монтессори.
– Это был удивительный опыт, – продолжаю я. – Прямо горю желанием применить на практике полученные знания.
Мысленно делаю себе памятку о том, что нужно перечитать информацию о системе воспитания Монтессори.
– Это помогает с четырехлетними злоумышленниками? – ухмыляется Джеймс.
Я не могу удержаться от короткого смешка.
– Несомненно. – И тут, как по заказу, на меня высыпается содержимое целой пачки восковых мелков. Я пытаюсь подавить реакцию вздрогнуть от неожиданности. – Эй… ты хочешь раскрасить меня?
Близнец, встретивший меня у входной двери – я понимаю, что это он, только по его зеленой рубашке, – шипит на меня сквозь зубы. Он хватает с пола пару мелков и, прицелившись, швыряет ими в меня.
– А ну-ка, прекрати, Ноа, – говорит его отец, но мальчик и ухом не ведет.
– Не принесешь ли мне какую-нибудь бумагу? – прошу я, не обращая внимания на то, как саднит щеку.
– Мне очень жаль, – оправдывается Клаудия. – Я бы сказала, что они – дерзкие, но, по сути, не такие уж и злоумышленники. Только Ноа время от времени ведет себя буйно.
– Осложнения при родах, – тихо добавляет Джеймс, пока мальчики ссорятся, выясняя, кому из них сходить за блокнотом.
Я перевожу взгляд на Клаудию и жду ее объяснений. Как бы то ни было, я и так уже все знаю.
– Это осложнения не при моих родах, – объясняет она, с нежностью поглаживая ладонью живот. Потом, уже шепотом, добавляет: – Близнецы – не мои. То есть они, конечно, мои, но я – не их биологическая мать. Это просто к вашему сведению.
– О… Все в порядке. Поняла.
– Моя первая жена умерла от рака, когда мальчикам было два месяца от роду. Болезнь появилась ниоткуда и отняла у нее жизнь, – замечая тотчас же появивше еся на моем лице огорчение, Джеймс машет руками. – Нет, ну все действительно в полном порядке.
Я тут же меняю выражение эмоций – немного поджатые в сочувствии губы и почтительный быстрый взгляд из-под бровей. Это все, что требуется.
– Эй, а ты – молодец, – хвалю я, когда Ноа мчится ко мне, размахивая блокнотом. – Ну а теперь почему бы тебе не поторопиться, чтобы мы посмотрели, кто сможет собрать с пола больше мелков? А потом устроим конкурс, оценим, кто лучше нарисует мой портрет. Хорошо?
– Холосо! – кричит Оскар. Он уже подпрыгивает от волнения. Его щеки розовеют.
Ноа останавливается и с секунду пристально смотрит на меня – должна признаться, это сильно нервирует, – а потом спокойно вырывает лист из блокнота.
– Это тебе, Оскар, – и отдает листок брату.
– Умничка! – одобряю я. – Ну а теперь – марш рисовать, и приходите вдвоем, только когда закончите!
Близнецы сбрасывают с ног свои дурацкие тапочки – с изображениями героев мультфильмов или кого-то в этом роде – и затихают